Сказать, что не поверил я своим глазам, нельзя - в наше время удивиться трудно. Но изящно изданный роман всех времен и народов "Унесенные Ветром" здесь, на бесплатной раздаче – это все же слишком! Уж как только я этих "Унесенных" в свое время не приваживал, используя все способы советского мальчишки-книголюба – ничего не помогало! Но этот вожделенный двухтомник Маргарет Митчелл я все же приобрел в пору оголтелой перестройки. Выменял, не поверите, за 30 пачек дефицитнейших тогда сигарет "Прима".  

Это веление времени зовется буккроссингом. Что значит книговорот. Лежат себе книжки полеживают в сегодняшних библиотеках на особых полках. Подходи любой, набирай их себе сколько хочешь. Ни денег не надо, ни записи в формулярах. Хочешь - вернешь прочтенную книгу, а нет, так нет, ибо книги нынче обесценились донельзя. Не то что во времена, когда мы жили в самой читающей на планете стране…

Все мы тогда были самыми настоящими – умелыми и изощренными фокусниками. В стране победивших Советов можно было все книжные магазины пройти и не найти ни единой мало-мальски достойной книги. В то же время все квартиры наши ломились от сотен самых разных дефицитных книг. А способы, какими мы добывали заветные томики, были столь изощренны, что они достойны особого внимания.

Способ первый, подписной.

Для того, чтобы твоя стенка ломилась от пронумерованных подписных томиков нужно было родиться начальником или на худой конец не последним педагогом. Именно этим категориям чаще всего перепадали талоны на подписки. Чем больше томов, тем ценнее подписка. Рекордсмен по этой части Лев Николаевич Толстой, изданный, было дело, аж в 90 томах! Горький и Достоевский отстали от него крепко, оба автора издавались "только" в 30-ти томах – не более! А была еще легендарная БВЛ - Библиотека всемирной литературы —серия книг, выпускавшаяся в суперобложках издательством "Художественная литература" в 1967—1977 годах. Кто-то даже взвесил - Общий вес всех томов с пегасом на форзаце -163 кг.Это 200-томное счастье книгочея приравнивалось к целому автомобилю!

Все это многотомье было в жутком дефиците. Но и простые смертные, не облеченные блатом, могли попытать удачу, стекаясь по субботам к книжному магазину по улице Ленина. Здесь, в начале 80-х, совершенно честно и открыто можно было выиграть подписку. Открытки пронумеровывались продавцом магазина от руки согласно очереди, которая достигала несколько сотен душ. Затем руками ребенка (позже появился электронный лототрон, которому верили меньше) доставались выигрышные номера. Если вы и впрямь хотели выиграть что-то путное, вам стоило найти в полусонной очереди семейство Губановых и занять очередь сразу перед нами или после нас. Мы были самыми неудачливыми людьми на свете, за долгие годы тщетных стояний в очередях выигрывали только наши "соседи". Поняв "фокус" судьбы, мы перезанимали, менялись местами и открытками – все тщетно – злой рок выслеживал нас с людской массе и издеваясь дарил лакомые талоны всем кроме нас. Лишь однажды, в 1989-ом, мы выиграли-таки 5-томник Нобелевского лауреата Генриха Белля, но дождались по подписке всего 2 тома – прочие сгинули в смуте реформ, так и не дойдя до магазина. Что только подняло цену Белля в моих глазах, заставив позже прочитать его всего.

Способ второй, книго-почтовый.

Нам об этом способе кто-то доверительно шепнул, подарив головную боль азарта на много лет вперед. Все начиналось с подписки на довольно скучную газету "Книжное обозрение". Ценность ее была в том, что раз в году она печатала адреса магазинов "Книга почтой" по всей необъятной стране. А еженедельно публиковала перечень книг, издаваемых в региональных издательствах. Мы выбирали из предлагаемых книжек самую-пресамую и слали в этот областной город открыточку: "Прошу выслать имеющуюся в наличии художественную литературу". Запрос: "Прошу прислать Дюма" был обречен. Вам могли прислать только то, что вы заказали, но никогда – одну только дефицитную книгу без нагрузки в виде стишат или публицистики! Были "пустые", никогда не отвечавшие на запросы города типа Алма-аты, Москвы или Риги. Но Ставрополь, и далекие Улан-удэ и Кызыл (надо же, и сейчас их помню!) нет-нет да радовали бандеролями, присылаемыми "наложенным платежом". По негласному правилу каждая посылка включала в себя парочку книг поценнее и штук 5 "ерунды". Лично я вел подробную статистику самых эффективных "посылторгов", не успевая толком прочесть присылаемое.

Способ третий, книгообменный.

Исправно заходя в книжный магазин, я оставлял этот отдел "на десерт", неспеша смакуя его волшебное содержимое. Презренные деньги здесь были вообще не в чести. Расставленные по категориям (низшая – 5-ая, высшая – 1-ая) над тобой издевались самые вкусные книги на свете. И ты имел право стать обладателем какой-то из них, лишь принеся взамен нечто "из той же категории", которую определял опытный глаз продавца. Первая категория состояла, как сейчас помню, из творчества Дюма, Пикуля, Митчелл, разной фантастики, романов с продолжениями про "Анжелику" авторства Анн и Серж Голон (будем рады услышать о вашем личном хит-параде той поры, хзвоните – не стесняйтесь!). Самые оголтелые книгочеи типа нашей семьи в летние отпуска забивали чемоданы книгами и везли в родственный Волгоград. В тамошних книгообменах были свои особые приоритеты, и мы пытались на этом играть. Вот и таскали с собою тяжеленные баулы, да еще и в дорогу брали томик "что-нибудь почитать". Смейся, молодежь, но такое с нами было.

Способ четвертый, макулатурный.

Вы помните, что означало слово "Стимул"? Павильоны по приему у населения макулатуры время от времени выставляли на свои прилавки детективы карманного формата. Агата Кристи и Иоанна Хмелевская, Рекс Стаут и Росс Макдоналд в ассортименте выписывались в обмен на 20 кг бумаги или 7 кг тряпок. В особом почете были триллеры в исполнении Джеймса Хедли Чейза, "Фантомасы" (припомните сами его авторов) и все та же "Анжелика", которая была приравнена аж к 40-ка кг макулатуры! Нам, пацанам, не зазорно было обойти окрестные квартиры, прося ненужные газеты и отпереть их в "Стимул". Из-за ограниченного выбора изданий порою приходилось набирать по несколько штук одной и той же Агаты Кристи (у нас доходило до 5-6 книжек ее "Ночной мглы"). И мчаться с нею, нетронутой, в книгообмены. Или к барыгам-спекулянтам, которые особо не таились, оккупируя места на рынке по улице Минской. Предлагаемые ими книги стоили баснословных денег. А некурящему отцу давали на РТИ другой, не менее жуткий дефицит – по 10 пачек сигарет "Прима" в месяц. И вот я однажды, не имея денег, договорился с барыгой на обмен. И черного цвета 2-томник "Унесенных ветром" попал в семейную библиотеку взамен на 3-месячную норму "Примы". Подите сейчас куда угодно и предложите подобный обмен – вас мигом сдадут в психушку, но такое раньше было нормой!

…Книги в стране под названием были ценны прежде всего своим дефицитом. И первым, кто сломал эту систему ценностей, был конечно же наше все – Пушкин. В 1985-ом году страна разродилась подпиской на его трехтомник без всяких лимитов и ограничений. Тираж Александра Сергеевича горчичного цвета составил 10 млн 700 тысяч экземпляров! Контрольный "выстрел" был произведен Михаилом Лермонтовым, подписка на синий двухтомник которого поставила новый рекорд, который вряд ли когда-нибудь будет побит – 14 миллионов копий! Потом по этой же схеме "пропустили" Маяковского и Есенина, и спрос на поэзию был в общем утолен. Потом пошла пора "кооперативных" подписок на Чейзов, Вайнеров, Стругацких. В нашей семье так появился 8-томник Солженицына – особая культурная ценность. Тогда мы еще были готовы платить за книги любые деньги.

…Когда-то совершенно бесценная Агата Кристи прижалась испуганно на полке буккроссинга к Гарднеру, тот присоседился к Айтматову с Азимовым, за которыми присматривают романтические Вальтер Скотт и Роберт Льюис Стивенсон. Они давно уж прошелестели страницами друг другу все свои истории. Вздыхая о безвозвратных временах, когда их с трепетом в руках держали букинисты, ставя даже личные свои экслибрисы.

Эти книги-сиротушки стоят здесь, в библиотеке, не первую неделю, особо никем не востребованные. Лишь иногда зайдет сюда какой-нибудь седовласый поклонник былых дефицитов, пороется в книжках и отберет себе пару штук. Чтобы вернуть их вновь в бесплатный книжный круговорот – неловкий призрак былого величия страны, которая запоями не столько пила, сколько читала.