Приведенный ниже очерк записан со слов одного из ополченцев, привезшего свою семью, жену и двоих детей подросткового возраста к друзьям в Саратов. Сегодня он уже в Славянске, на передовой. Его оценка людей на Юго-Востоке, на первый взгляд  одиозная, жестокая: "Такими, какие мы есть сейчас, на нашей земле не выжить. Забьют. Там, на той стороне столько ненависти, что никакими словами и мирными делами ее не остановить….". В  то же время, в описании мыслей и переживаний людей кроется глубинная суть происходящего и одновременно –трагический прогноз на будущее...

 ОТ ПУЛИ ДО ПУЛИ - ДВА СТАКАНА

     Знакомый голос, лишенный  зачатков музыкальности, напевал:

     Вот пуля пролетела -  и ого!

     Вот пуля пролетела -  и ого!

      А от пули до пули - два стакана…

     Петр Панфилович Наливайко пробуждался после получасовой дремоты и с трудом возвращался к действительности.  Этот фрагмент из старой киношной песни, переделанной на свой лад пожилым бойцом, стал ключевым, засев в  памяти  подобно старой заигранной пластинке, назойливо ширкающей в мозгу.

 - Михалыч,  кончай про свои два стакана -  недовольный голос связиста третьей роты Вити Заворотина резонансно отозвался  болью в правом виске.  В пальцы правой руки Петра ткнулось что-то  горячее, скользкое и показавшееся опасным. Сработал сигнал тревоги, заставивший собраться, сконцентрировать все внутренние силы. Это помогло. Новая реальность пришла ощущением майской свежести в воздухе, насыщенном ароматом цветущих яблонь. В ту же долю секунды Петр  очнулся и понял, что ему с самым доброжелательным видом вручают стакан горячего крепкого чая,  настоянного на листьях смородины и  цветках ромашки.

    - Ты чего, Петя. Опять возмечтал о своей Марии  Николаевне? - В  висках Петра, командира третьей роты батальона "Восток",  гулко вибрировала кровь. Это был громкое и в тоже время устойчиво-крепкое биение сердца, надежно служившего своему хозяину все последние месяцы тяжелых боев под Славянском. Его рота  имела потери только "трехсотые", в то время как в других ротах было много "двухсотых"*. И этот факт его возвышал и несказанно радовал.

     Петр нехотя потянулся и поставил на ладонь, обмотанную свежим белоснежным бинтом, обжигающий стакан чая. Похоже, в смешном фольклорном изыске Михалыча две пули и два стакана отражали две жизненные противоположности его бытия. На войне так бывает.

А за бетонными блоками, стоящими  перед ним неровной линией, цвели изысканным белым цветом стройные яблони. Они явственно светили прямо в глаза лучиками яблоневых цветов. Этот образ был настолько четким и пронзительным, что  Наливайко  разглядел маленьких мохнатых пчел, собирающих нектар с цветков.

   - Господи, какое чудо наша земля! Какое чудо  майский яблоневый цвет и такой яркий неповторимый мир вокруг, - подумалось  Наливайко. И тут же боковое зрение услужливо подбросило другую картинку - боевую башенку БТР**  с развернутым в сторону яблонь длинным стволом КПВТ***

 В мозгу у Петра всплыли знакомые  боевые характеристики разной боевой техники и вооружений, и он сразу вспомнил весь свой афганский опыт, начиная от  свернутого  бинтика в левом кармане и маленького флакончика спирта в правом. Он вспомнил, что в  его батальоне, охранявшем и

____________________________________________________

 *Трехсотые - условное обозначение раненых бойцов; двухсотые - убитые в бою

**Сокращение от "бронетранспортер"

***КПВТ - крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый, калибра 14,5 мм.

оборудовавшем  аэродром в Баграме***   более половины младших офицеров оказались в ташкентском госпитале с диагнозом "гепатит". Только он и несколько офицеров,

последовавших его примеру и протиравших руки и ложку

спиртом, остались тянуть  лямку под Баграмом. 

     Там, в Афганистане, Петр Панфилович Наливайко, окончивший год назад  Ташкентское высшее общевойсковое училище, из взводного   быстро вырос в командира роты. Тогда ему пришлось все силы бросить на обучение молодых солдат, прибывающих в роту. Особо трудно было обучать важнейшему на войне приему -метанию  наступательной гранаты из положения "стоя". Вся закавыка  состояла в том, что  метавший гранату солдат-новобранец после броска должен оставаться стоять, поскольку осколки от наступательной гранаты не долетают до наступающего бойца. В том и фокус, что враг, рядом с которым граната взрывалась,  ошеломлен, контужен, ранен осколками, а за это время боец просто обязан  расстрелять его из положения "стоя" и добежать до врага, а самое главное при этом - остаться живым.

Вот для этого и стоял офицер рядом с солдатом. Единственное, что делал  незаметно Наливайко -  прикрывал  офицерским планшетом  пах.  Дело в том, что осколки и в самом  деле не долетают до  стоящих, а вот  запал, точнее его фрагменты, иногда долетали. И на практике этот непредсказуемый запал  зачастую летел на уровне паха и мог оставить офицера инвалидом,  не

__________________________________________________

 *** Баграм - провинция в Афганистане, в которой в годы афганской войны советскими войсками  был построен мощный военный аэродром)

способным иметь детей. А детей Петр Наливайко хотел очень, потому что страстно любил молодую жену, Марию Наливайко, ждавшую его в  далеком мирном Ташкенте в общежитии ТашГИПРОГОРа, где она работала архитектором.  Детей они завести не успели.

Такую же жесткую практику обучения новобранцев Петр Наливайко ввел и в ополчении Донбасса, в котором он

возглавлял вначале третью роту ополченцев, а совсем недавно, по совместительству,  стал заместителем командира батальона по обучению новобранцев. Особо пригодился его опыт стрельбы из  гранатометов. Здесь обучение было особо трудным, особенно из РПГ-7*. Его Петр про себя называл "контузмёт", поскольку у неопытных бойцов он

вызывал контузию, иногда тяжёлую. Петр всегда сам объяснял ополченцам, что РПГ-7 просто похож на большой дробовик слоновьего калибра. При выстреле ту самую часть трубы, в которой происходит взрыв порохового заряда, надо прижимать головой к плечу. А заряд срабатывает аккурат против уха. И если боец не подготовлен, то после гранатометного выстрела он просто выбывает из строя на пару часов. Пришлось применить  старый, испытанный в "афгане" прием - дербанили старые ватные матрасы и делали  из ваты  маленькие подушки у правого уха, закрепляли их бинтом. Это  всегда выручало, и контузий было намного меньше. Тех бойцов, кому вручались "мухи" учить было проще простого. Главное, чтобы сзади никто не стоял и не сгорел от реактивной струи.

___________________________________________________

*РПГ-7 - реактивный противотанковый гранатомет калибра 40 мм.

     Петр поднес к губам пузатый граненый стакан, любимую посуду Михалыча. Губами ощутил мягкий вкус  травяного чая.  Сразу пришел   аромат  цветущего сада, расцветшего в полную силу  в срединной России, где гармония природы,  удивительное сочетание цветов, запахов и метафизической тайны  русского бытия незаметно вводит  восприимчивого человека в состояние легкого, удивляющего  и манящего транса.

    Михалыч был как раз таким восприимчивым человеком, влюбленным в  жену, сына, внука, в родной дом и сад. Он был удовлетворен всем, что дала ему жизнь, и не просил у судьбы денег, славы, чинов и почестей.

    - Редкое качество у человека,  дай Бог каждому вот так думать и жить -  сразу на земле все конфликты и войны прекратятся, - подумал Петр. И тут же мысленно осекся.  Михалыч, если правильнее - Кожухов Федор Михайлович вот уже месяц как записался в  ополчение Донецкой народной  республики.  И, несмотря на то, что Федору Михайловичу исполнилось 55 лет,  он исправно тянул лямку бойца ополчения. Можно сказать, успешно прошел курс молодого бойца и даже побывал в двух боестолкновениях.  В последнем он очень даже удачно выстрелил из гранатомета и поджег бронетранспортер  национальной гвардии, неосторожно подошедший к засаде ополченцев.  Правда, после гранатометного выстрела у Михалыча потекла кровь из правого уха и  явственно проявилась  приличная контузия. Но это нисколько не огорчило его. Напротив,  он с гордостью рассказал об этом своей "старухе", приехавшей к нему на блокпост с продуктами и сменным термосом свежезаваренного травяного чая. У жены затряслись мелкой дрожью руки, но Михалыча это не очень смутило.

     А Петр  с удивлением размышлял о судьбах человеческих, о Михалыче, которого все в жизни устраивало  и очень часто даже радовало. Часто возвращался к вопросу, почему же Михалыч,         такой удовлетворенный жизнью и судьбой пошел на войну? Может, именно этот вопрос  Петр все чаще задавал себе, чтобы  разрешить эту странную загадку - почему он, Михалыч,  другие  вступили в ополчение, а сосед - Гриша Крутьев так и трудится на шахте, получает исправно зарплату, пропускает  после смены свои законные  сто грамм на кухне и не думает идти воевать. Так в чем же дело?

     Словно отвечая на этот заклятый вопрос, Михалыч, сделав глоток чая и подняв взгляд куда то высоко, вдруг заговорил об этом, о главном:

     - Видишь ли Петя, смотрел я по телевизору на все эти безобразия на Майдане, в Киеве, возмущался, негодовал, но никогда и в мыслях не допускал, что  воевать решусь против них. Наоборот думал:  стерпится - слюбится. Как-нибудь поладим. Ведь они такие же, как мы, славянских кровей. И я говорю на ридной мове. Мы друг друга понимаем. Да вот случилась такая история: поехал я к тетке на день рождения в Харьков. Тетка-то старенькая, уж очень просила меня: "Федя, приезжай, может последний раз  перед смертью тебя увижу". Я и поехал. Было это два месяца назад, аккурат 22 марта, после крымского референдума. Живет тетка на улице "Шахтерской", недалеко от центра. И метрах в ста от теткиного дома увидел я страшную драку. Парни молодые, человек двадцать, с красно-черными повязками на лицах били ногами и битами двоих совсем молоденьких ребятишек с георгиевским повязками на рукавах. Бьют - не то слово. Убивают! Да приговаривают: "Вот вам, москалям, подарок от Георгия Победоносца. Раньше вы нас били. Теперь мы вас убивать будем. Подбежал я к ним и попросил:

- Дети, смилуйтесь, ведь у них матери, сестры дома их живыми ждут.  Красно-черные на минуту остановились, посмотрели на меня, загоготали. Потом двое обхватили меня, руки вывернули. Сказали:

- Смотри, москаль поганый, раз пришел.  Начали на моих глазах тех ребят убивать. Били ногами  в пах,  зверски, чтобы  мальчишки те детей не могли иметь. Потом по почкам коваными ботинками. А потом - по головам битами. По-моему, убили их. У обоих были виски да затылки разбиты. Меня убивать не стали.  Пинули несколько раз  сзади коваными ботинками. Попрощались словами:

- Помяни, дед, через пару месяцев и тебя, и твою москалиху, и твоего москаленка  порешим. Придем  и порешим, чтоб землю нашу украиньску не поганили.

     И ведь по-русски все говорили, чтоб я понял…

Михалыч поставил стакан с чаем в нишу и тяжко вздохнул.

  - С тех пор и пришел переворот в сознание, - Михалыч  поясняюще повертел пальцем вокруг правого уха, где еще была видна капля  малиново запекшейся  крови.

     Петр прихлебнул  подостывший чай. Вкуса не почувствовал.

- А ведь Михалыч всё это верно уловил, на уровне подсознания. Такими, какие мы есть сейчас, на нашей родной земле не выжить. Забьют. Там, на той стороне, столько ненависти, что никакими словами и мирными делами ее не остановить: затопит, смешает с грязью, с мусором и утянет в небытие.  Да вот в чем беда - не все это поняли. Женщины всей силой своей интуиции это ощущают, потому и кричат истерично. И правильно! А

мужики думают:  пройдет, перегорит. Слепцы! Да что ж сделать надо, чтоб все увидели и осмыслили?

      Михалыч  приподнялся,   потянулся и сел на бетонный блок поверх бойницы. Видно, те убиваемые ребята так ярко и больно предстали перед ним, что  захотелось  вдохнуть в грудь свежего воздуха, распрямить спину.

     У Петра в голове, словно высвеченная ярчайшим прожектором, встала сцена гибели тех ребят, чьи прегрешения были  только в  доброй памяти по павшим в ту Великую войну, да одетой на левые  руки георгиевской ленте. Значит те убитые  правосеками мальчишки во имя чего-то высокого решились на смертельный риск и повязали черно-оранжевые ленты на руки, ставшие смертельной меткой.

      Лишь спустя секунду  в мозг ворвалась тревога - уже больше недели как на вражеской стороне объявился снайпер.  Со страстной силой ухватил Михалыча  за колено и потянул вниз. Это движение совпало со странным, чавкающим звуком и звонким хлопком лопнувшего стекла. Обмякшее тело Михалыча вяло и  безвольно сползло  на Петра. Крупнокалиберная пуля пробила сердце и сколола край  стакана из толстого стекла, сжатого левой рукой. Петр вспомнил:  Михалыч был левшой, только вот из гранатомета стрелял с правой руки.

   Петр бережно уложил обмякшее тело и рванул к "Утесу"*, окруженному белыми мешками с песком. Ударил

__________________________________________________

* "Утес" - крупнокалиберный пулемет НСВ-12,7 "Утес" калибра 12,7 мм.

длинной очередью по лесопосадкам.  Мстительно  смотрел на толстые ветки, сбитые крупнокалиберными пулями. На миг показалось,  что с одного из деревьев грузно свалилась бесформенная  зеленая масса. Потом бросился к Михалычу.

    Тот лежал на спине и  капли травяного чая стекали на пробитую грудь с крепко зажатого в левой руке стакана со сколотым верхом. Крупнокалиберная пуля из "Кончара"*  ударила со спины, пробила сердце, грудь, сколола верхнюю часть стакана и ушла в деревья. Подбежали ополченцы. 

Молча стали снимать каски. Встревожено зашипела рация - комбат запрашивал обстановку, интересовался по какому поводу стрельба.

     Хоронили  Михалыча в родном Красном Лимане.  Командование  напрочь запретило ополченцам появляться на захваченной врагом  территории, потому на похоронах

были только немногочисленные родственники да соседи.  Многие односельчане побоялись прийти - национальная гвардия теперь стреляла и по похоронным процессиям.

   На рассвете следующего дня Петр пробрался к свежей могиле и закрепил на православном деревянном кресте чуть

___________________________________________________

* "Кончар" - тактическая крупнокалиберная снайперская винтовка кал. 12,7 мм.

ниже уровня набросанной земли    тонкую алюминиевую пластину, на которой  ночью  старательно выцарапал:

"Здесь лежит герой,  павший за  честь и жизнь Земли Русской".

                                   Александр Зуев, Петр Стрелков.

                                   Славянск - Саратов.

                                   5 июня 2014 г.