В редакцию портала "Лица" автор подписавшийся именем  "Агафон Заволжский" прислал сатирический фельетон на тему сельского туризма. Предлагаем читателям ознакомиться с ним.

Фельетон "Сон и явь о сельском туризме"

Агафон Заволжский

  (События и персонажи вымышленные, все совпадения считать случайными)

Глава первая: "Сон в летнюю ночь"

 В одном провинциальном городе, жил был губернатор Валерьян Хвалыныч Радостный, не плохой, не хороший, так себе обычный - назначенный.

 И однажды в жаркую июльскую ночь приснился ему сон, да непростой сон, а прогрессивный.

 Приснилось ему, что в его губернии процветает сельский туризм. Что туристы едут семьями из разных уголков мира насладиться просторами его вотчины. Не откладывая в долгий ящик, Валерьян собрал поутру своих подданных и начал исторический разговор.

Для начала Валерьян уделил внимание гармошке и калачу.

Послушав небольшое выступление гармонистов, губернатор расплылся в улыбке, тем самым ещё более осознав все прелести перспективного направления сна.

Подойдя к столу с калачом, губернатор потребовал от первого замминистра молодежной политики, спорта и туризма "нажать на калач". "Ты посильнее будешь", - выразил уверенность глава региона.

 Чиновник безоговорочно подчинился губернатору и смял хлебопродукт. Подданные, захлопав в ладоши, долгими безудержными овациями и улюлюканьем приветствовали сие непонятное простому смертному действо.

Далее он спросил одного из своих подданных: почему турист не едет за яблоками к нему?

"Все готово. Яблоневый сад ждет, но нет нормальной дороги", - посетовал подданный.

 "Правда в чем? Сегодня 35 градусов жара, но у нас каждый день составы отправляются на юг без кондиционера. Была бы задача. Есть точка роста, и ее надо раскрыть - дорога это не препятствие. Надо двигаться сообща", - призвал губернатор.

От гениальности сказанного у подданных вспотели лбы и напряглись мимические мышцы.

 Глава региона также поинтересовался, есть ли на конеферме в селе Чечуйка кафе, в которых можно отведать национальную кухню.

 "Как там село называется? Чечуйка? А национальность, какая там? Чечуйцы?!

Вот и где там, на конеферме, русская изба и татарский дом, где можно отведать местной кухни?" - возмутился Валерьян.

В конце он посоветовал главе района "болеть душой и двигаться во все стороны".

 Двигаться во все стороны? - переспросил подданный.

После этих слов Валерьяна Хвалыныча у него начались конвульсионные движения, напоминающие старый красивый танец танго.

"Ну вот, надо отправить туристов туда, - продолжил речь Валерьян Хвалыныч, - в их избы, дома, чтобы там попробовали их кухню и побывали на конеферме".

Чечуйцы, присутствовавшие на этом собрании в преобладающем количестве, принялись радостно притопывать ногами и выкрикивать слова благодарности Валерьяну за его прозорливость, даже позабыв о том, что воды питьевой в Чечуйке отродясь небыло.

"Мы должны греметь ай-ай как, а мы никак что-то пока", - признал губернатор.

И было принято историческое решение: опробовать сей туризм для начала на себе. Среди счастливчиков оказался и я.

Глава вторая: "Как я стал сельским туристом"

Собрав с собой нехитрый туристический набор, я решил посетить туристическую Мекку, по словам Валерьяна Хвалыныча, село "Мох" знаменитое практически на весь мир.

С трудом втиснувшись в автобус, идущий в нужном мне направлении, я с первых минут начал испытывать наслаждение от туристического маршрута. В автобусе, рассчитанном на 40 посадочных мест, чудом уместилось человек так 150, и, учитывая, что за бортом температура воздуха приближалась к +35 градусам, мне стало как-то очень тепло от стоящих рядом братьев и сестёр, я почувствовал несравнимое ни с чем чувство братского плеча и того что под плечом.

 Прослезившись от счастья заполнившего мою душу, а преимущественно нос, я подумал только бы подольше так ехать.

И ехать пришлось действительно долго, 4 часа, всё это время я прибывал в состоянии близком к нирване.

 Вот, наконец, двери автобуса открылись и я, нет, вернее меня вынесли братья и сёстры на пыльный, но такой чудесный полустанок.

Немного придя в себя от переполнивших меня позитивных ожиданий, я спросил первого встречного, где мне можно остановиться на ночлег в этом сказочном, по словам Валерьяна, селе со смысловым названием "Мох".

 Прохожий, выдохнув в меня вчерашним перегаром похожим на ацетон, многозначительно сплюнув себе на сапог, на не совсем понятном мне жаргоне, изрёк следующую фразу: "Да сам ты Лох мохнатый" и по его дальнейшим словам я понял, что автобусный маршрут до села "Мох" давно отменил министр всех автобусов Самсон Самоделкин, и добираться теперь мне придётся пешком 5 км.

В этот момент я почувствовал, как радость наполняет меня с левой ноги и прямо до сердца, неожидал я такого, а ведь прав был Валерьян, подумал я, здорово всё это.

Вынув свой левый кроссовок из коровьей лепешки, в которой я стоял последние пять минут, продолжил этот романтический тур пешком. К вечеру промокнув от пота, периодически разъедающего мне глаза, с третьей стадией теплового удара, но счастливым и удовлетворённым я добрался до "Моха".

 Вдалеке от железных дорог, машин и прочей чертовщины в виде автомобильных дорог стоит то знаменитое село.

 Здесь, в глухомани, если не умрут от водки, не забодает горный архар после дискотеки, люди доживают и до ста лет, да… если ещё не снесёт в половодье вместе с избой.

Правда, везло не многим, как рассказал мне пастух, встреченный мной с двумя тощими от голода коровами, но с красивыми глазами.

- А так-то жить здесь можно! - поведал пастух. Власти почти никакой. Где-то есть в районе управа, но дорога туда только зимой три месяца в году, а идти пешком туда шесть дней. Кто туда пойдёт? Да и оттуда только раз в четыре года к выборам подъедут, бюллетени соберут и опять четыре года никого.

 Последнее время браконьеры высокопоставленные зачастили на иностранных джипах, но дичь пока сама с ними справляется, с пьяных глаз они всё чаще друг в друга палят.

 О демократии читывали в прошлогодних газетах, свежее газет не бывает. По телику у нас одну рекламу земляники показывают, говорят, спутниковое телевидение из областного центра специально вещает, чтоб туриста привлечь.

 Национальный вопрос возникает только по пьяному делу, да и то не по национальному признаку, а боле из-за баб. Бабы тут в основном - чечуйки. Что это за нация, никто не знает, так как в России нигде больше такой нации нет, а здесь сохранились, как в резервации.

А мужики у нас разные – казахи, горцы, татары, русские, даже, люди говорят, еврей есть один, но его еще ни разу никто не видел, а так как кроме него никто не может скотину излечить, поэтому она регулярно дохнет.

 Здесь ведь все очень дружно живут. Кто-то горы вспоминает, кто-то вообще ничего не помнит по утрам.

Школа у нас была на двадцать пять детей, да вот беда, её под приёмную какого-то депутата отдали, какого, никто толком не знает, уже четыре года замок висит, а на новую – денег нет.

 По слухам, говорят мол, тяжело сейчас, санкции какие-то в мире. Мы признаться и слов-то таких не слышали. Да ну и ладно, и зачем нам школа? Только людей портить, все равно выше алкоголика у нас никто не поднимался.

 А приезжие учителя через пару лет подтягиваются к тому же уровню и начинают пить как настоящие мохи. Народ говорит, тюльпаны виноваты, уж шибко красивые они у нас, и, дабы притупить эту красоту, люди пить начинают.

 Детей у нас практически нет, те, которые были, давно в город подались на заработки.

 Не голодаем, еды у нас хватает, вон одной земляники кругом, видимо- невидимо, в хороший сезон, и когда реклама по телику неинтенсивна, ведра полтора всей деревней собираем и самогон с неё гоним. Вот с водкой тяжеловато, конечно, изворачиваемся, кто как может.

 Мухоморы настаиваем, дурман-траву пьём, полынь нюхаем, да и у каждого свой рецепт, между прочим.

А самые вкусные национальные блюда у Чечуек, их подкопённички на вертеле в соусе из бледных поганок, просто ум отъешь, и ведь не врут Чечуйки, многие и отъедают.

 Поскольку власти у нас живут тихо, особнячком в особнячках, и не имеют привычки вмешиваться в наши дела, все вопросы мы решаем сами. Ну, нам не привыкать. То плотину починим, то дорогу до кладбища сделаем, в общем, всё сами.

Вот, например, был у нас участковый, тридцать лет службу нёс, нелюдимый он какой-то был, боялся всех, жил на отшибе. Первое время ходили сельчане к нему жаловаться, придут бывало к нему, говорят, рассуди, а он из-за ворот выглядывает с вилами, испуганный такой, взъерошенный.

 Ну, поняли тогда сельчане, что нет от него никакого прока, и последнее время, как напьются, так нового участкового избирают, всех уже перепробовали – демократия ведь. А вообще, зачем нам участковый? Все же дружно живём.

Как воду привезут раз в неделю, так у нас праздник, достаём из сундуков всё самое нарядное, и идём всем селом водовозку встречать. А по дороге пляшем в разные стороны под гармошку.

 Невероятно! - подумал про себя я, - потрясающая романтика, одним словом. Туристическая Мекка не иначе как! Одно мне непонятно, почему турист не едет в наши края? Особенно иностранный?

Ведь всё как Валерьян Хвалыныч сказал, так оно и есть, даже лучше.

С гордостью за своего губернатора, уставший, но счастливый, я не стал заходить в село и направился прямиком на станцию, благо она рядом в 8 километрах всего.