Павел не мог понять, почему война  - кровавая, уничтожающая все смыслы жизни не понимаема теми, кто не воюет.

Как это возможно:  одни живут на грани  жизни и смерти, на ребре высочайшего в мире хребта, разделяющего добро и зло,  на границе атакующей мир тьмы. А рядом - безудержное поглощение всяческих благ и плотских утех. Два разных мира живут параллельно и почти независимо друг от друга. Ведь это  ненормально, это параллельное существование двух миров неизбежно разрушит нашу реальность, превратит ее в прах. Потому что все мы - один большой организм, одна реальность. Если у организма какая-то часть ранена, больна, то  по миллиарды клеток, соединенных в тончайшие нервные нити,  должны передать в центр сигнал боли и страданий. И организм сразу же начнет лечение.  Но если этого не происходит - то это означает смертельную болезнь всего организма. Это означает безнадежность впереди. Поэтому с  происходящим никак нельзя соглашаться, иначе придет полное саморазрушение.

В первые месяцы военных действий никто не думал, что возможна такая война. Первые кадры телевизионной хроники с пушками крупного калибра, прицепленными к армейским грузовикам, вызывали смех и ощущение бутафории, фантазий свихнувшихся  политиков. Первые  разрывы ошеломили. Павел вспомнил, как со своим отделением  охранял  вход в здание бывшего  областного  СБУ, когда впереди, метрах в ста, рядом с троллейбусной остановкой разорвалась  мина калибром 120 мм. Она разорвала, разрубила на куски пятерых пожилых людей, ожидавших троллейбус. Такая мина - мощное оружие на войне,  против мирных жителей - оружие  подлое, несущее шестнадцатикилограммовую  смерть, взрывающуюся более чем двумястами осколками, каждый из которых  готов разрубить человеческую плоть, разорвать сосуды, перебить кости. От осколков, летящих низко над землей  ( так продуман   взрыв), нет спасения, нет таких бронежилетов. И минометчики об этом знают хорошо.

Стреляли  из захваченного украинскими военными аэропорта, от него исходила главная угроза. Оттуда стартовали американские беспилотники - крупные, тупоносые, ловко уходящие от зенитчиков. Беспилотники, словно истинные небесные хозяева, облетали город. Тогда никто не понимал, что это начало разгрома, стирания  с  лица земли жилых  домов и густонаселенныхкварталов, причем, военными объектами их никто не считал. Просто начиналась акция  уничтожения и устрашения уничтожением.

После первых облетов беспилотниками начались обстрелы крупнокалиберными минометами, потом гаубицами, потом реактивными снарядами "Град"  и "Ураган"

Командир батальона "Заря" отдельно собрал ополченцев, идущих  к аэропорту. Говорил мало. Потом дал слово бывшему офицеру украинской армии, бритому наголо пожилому полковнику с набрякшими синевой мешками под глазами, перешедшему на сторону ополченцев  два месяца назад.

Полковник рассказывал о том, кто  и как сегодня готовит  украинских офицеров и украинскую армию для войны на Востоке, как готовятся акции по уничтожению городов и поселков, по зачистке территорий, по противодействию партизанам. По этим инструкциям ведется явная и тайная война; руководствуясь ими, нацгвардия  и СБУ зачищают города и поселки по  критериям "покорности". Примерно четвертую часть   этих самых непокорных - пытают и расстреливают в лесопосадках. Их трупы на освобожденных территориях, присыпанные тонким слоем земли,  потом откапывают ополченцы. Всех исполнителей инструктируют по американским канонам украинские офицеры, каждый из которых прошел стажировку на специальных тренировочных базах в Соединенных штатах Америки. Каждый офицер украинской армии не реже чем раз в год повышает квалификацию и получает инструкции от министерства обороны США, ЦРУ и АНБ. Украинские генштаб , Служба национальной безопасности, МВД - всё подпитывается энергией американского доллара. На каждых четырех сотрудников генштаба, СНБ  МВД приходится американский куратор, контролирующий и направляющий.  Получается, что каждый офицер подчиняется прежде президенту США и лишь после этого выполняет указание президента Украины.

По этим инструкциям ведутся массированные артиллерийские обстрелы городов и поселков по принципу ковровых бомбардировок.  Американские спецы не рекомендуют  ввязываться в ближний бой. Тактика совсем другая: вначале густо положить крупнокалиберные снаряды, проутюжив целые кварталы и  уничтожив для острастки строения и мирных жителей. Потом - зачистка,   энергичная и безжалостная. Эффективность  тактики проверена во Вьетнаме, Ираке, других локальных войнах.

Подполковник снял массивные очки,  протер повлажневшие глаза грязным носовым платком и завершил:

- ООН насчитало сегодня три тысячи погибших в конфликте. Это насмешка над  истиной. Реальные потери мирного населения многократно больше. Просто  перестали считать. Надо посчитать по-настоящему, включая многочисленные захоронения в городах  на площадках вблизи жилых домов, поближе к подвалам, в которых  можно укрыться от очередного налета. Когда подсчитают реальные потери - ужаснутся содеянному.

Комбат завершил инструктаж  коротко: нельзя, чтобы враг по воздуху перебрасывал  артиллерию и боеприпасы.  Зенитчикам надо дежурить круглые сутки. Ни один военно-транспортный самолет не должен приземлиться, поскольку это будет означать смерть сотням и тысячам мирных горожан.

Сменили дежурную группу к полуночи. Черное небо над аэродромом было необычным. Оно притягивало. Чем ближе к  взлетно-посадочной полосе, тем слабее земное притяжение, тем явственнее чувствуется, что небо втягивает тебя, отрывает от теплой земли, в которой всегда можно найти укрытие от  взрывов, все ближе подбирающихся к залегшей группе прикрытия. А впереди и по бокам рассредоточены главные действующие лица - бойцы с переносными зенитно-ракетными комплексами "Игла". Именно им сегодня предстояло решать жить или не жить Луганску.

Слышал, как командир стрелков-зенитчиков  командовал:

- Петя, Семен, Шамиль, бъете на встречном курсе. Остальные двое работают на догонном. Они южнее нас на полкилометра. Стрельба по  красной ракете.

Разведка сообщила, что этой ночью ожидаются большие транспортники  с  живой силой, крупнокалиберными минометами и боеприпасами. Всю ночь раскатами наползал гул двигателей и казалось: "вот оно". Но главное началось под утро, когда  уже все готовились отползать  под защиту мешков с песком  на подходах к широкому шоссе. Гул надвигался с запада. Двигатели  работали с каким-то надрывом. Даже неопытному бойцу было понятно: летит огромный самолет с предельно тяжелым грузом. Самолет шел очень низко, на пределе своих возможностей, без огней.  Павлу подумалось:

-А ведь на такой малой высоте его никакая ракета не возьмет.

Потом в голову полезли  явственные образы: на жестких десантных скамьях, тесно прижавшись друг к другу сидят крепкие молодые ребята в шлемофонах и бронежилетах. Вот один из них, совсем мальчишка, с темно-русыми волосами, пышными черными бровями, карими глазами и по-девичьи румяными щеками - сколько таких ребят-красавцев в Днепропетровске - стал истово креститься и читать  "Отче наш…". Достал иконку  - подарок матери, приложился  к ней губами.

Сидящий рядом лейтенантик в форменной фуражке с высокой тульей, с плечами, не утратившими еще юношеской хрупкости,  расстегнул нагрудный карман и достал фотографию жены и трехлетней дочери, завернутую в пластиковый файл. В памяти возник образ жены в пышном свадебном  наряде, через долю секунды открылись узорчатые двери роддома из которых выплыл на родных руках маленький кричащий сверток с пронзительно родными крошечными губками. Потом радостные лица родных и близких,  озаряемые светлыми бликами от вспышек фотоаппаратов, стали обрамляться  черными траурными лентами… Посмотрел на любимых запоминающе, вспомнил  в который раз тайный эпизод семейных радостей, первой близости с любимой. Показалось - вот она улыбнулась, но как-то грустно. Так улыбаются прощаясь…

 Натужный гул двигателей на секунду перекрыл негромкий хлопок и самолет качнуло. Лейтенант успел убрать фотографию в наружный карман и застегнуть пуговицу. Самолет качнуло  ещё раз,  резко и тряско потащило в сторону…

Рядом с Павлом прямо в ухо грохнула ракетница, бросив в небо  ярко-красный плевок с дымным последом. И тут же, без паузы, с  утробным шипением в небо рванулись огненные стрелы. Глаз улавливал, как,  повинуясь  головкам самонаведения, выбрасывая яркие искры корректирующих  сопел, ракеты меняли курс, прорываясь к жертве - огромному самолету, чей контур только проявился в небе и сразу же обозначился короткими яркими вспышками. Это был  могучий ИЛ-76, собранный ровно двадцать пять лет назад в  далеком Ташкенте.

Тогда его создатели, после первого взлета на летно-испытательной станции, пожелали ему  сто тысяч легких взлетов и мягких посадок. А летчик-испытатель, впервые поднявший его в воздух, ласково погладив широкие передние колеса и потеревшись плечом о стойку шасси, мысленно пожелал мирного, только мирного неба, пусть  затянутого  тучами, блистающего молниями, но мирного. И тысячи людей, вложивших в самолет свою жизненную энергию, весь свой внутренний потенциал, труд и смысл жизни содрогнулись интуитивно и неосознанно,  ощутив  крушение и смерть своего детища. 

А самолет падал, заваливаясь  в смертельный крен, и оба пилота тянули на себя ручки управления, не осознавая, что перебитая во многих местах гидравлика уже не способна  передать импульс  спасения на элероны, закрылки и руль высоты. Самолет дрожал всем своим огромным телом, посылая в окружающее пространство предсмертный  рев уцелевших ещё двигателей, пытающихся последним усилием форсажа спасти себя от падения.

С земли падение гиганта  смотрелось как  вселенская катастрофа. Огромный корпус явственно корежился и содрогался. Вот один из пилонов двигателя, в который влетела зенитная ракета, оторвался и горящим факелом врезался в ставшую совсем близкой землю. Следом  и вся махина ударилась о бетон, выбрасывая высоко в небо тысячи искр и всплесков огня. Ополченцы, повинуясь инстинкту спасателя,  бросились к месту падения гиганта. Командир роты,  матерясь и крича  осипшим голосом "Стой!" стал стрелять из ракетницы над головами бегущих к самолету людей. Ополченцы остановились не сразу. Увидели, как на аэродроме засуетились военные, раздались крики, команды. Десятки автомобилей с включенными фарами рванулись к месту крушения.

Павел поднял голову и явственно увидел зависшую над аэропортом черную воронку, стремительно и яростно втягивающую в себя светлые точки и блики из  огромного  костра, выстреливающего в черное пространство  горящие осколки, бывшие минуту назад  живым творением человеческого гения.

     Все ополченцы поняли - это победа. Очередная крупная  победа. Сбитый гигант означает  спасение от артиллерийских снарядов сотен  женщин и детей. Но радости от победы не было. Никто не торжествовал, друг друга не поздравляли.

А грозные снаряды и мины, чьим предназначением было уничтожение непокорных горожан,  рвались сейчас в огне, не оставляя шансов живым еще десантникам выбраться из ада горящего  алюминия.

Еще один смертельный эпизод  войны состоялся.