Война в Донбассе стала одним из ведущих факторов мировой политики и основной причиной социально- экономических проблем.  Происходит реальное столкновение двух систем, двух мировоззрений и оно  стало менять саму  парадигму российской государственности.

В связи с этим явственно приходит осознание того факта, что движущая сила всех событий это конечно же люди, принявшие на себя апокалиптическую ношу войны. Именно они сейчас крутят колесо истории.  Поэтому посчитал необходимым опубликовать  своеобразную хронику об отдельных фактах и персоналиях  событий на Донбассе, превратившихся  в одну из самых жестоких войн современности. Когда  завершал рукопись, почувствовал, что  невольно смягчил некоторые эпизоды и всемерно старался не сгущать краски. Тем не менее, общую картину событий этой войны и описание людей на ней постарался передать достоверно, не отвлекаясь на собственные эмоции.

МЕСТЬ МАЙОРА ВИШНЯКА

САРАТОВСКОЕ ПРИСТАНИЩЕ

 Майор Вишняк Виктор Александрович, командир танковой роты Донецкой народной республики,   выписался досрочно из ростовского госпиталя 20 декабря и добрался до Саратовской области  23 декабря 2014 года. Надеялся найти единственного близкого человека, вышедшего живым из мясорубки гражданской войны. А в живых из всей семьи  Вишняка остался только четырехлетний внук Никита.

В далеком Воронеже, куда прибыл автобус с детьми из полыхающего Славянска, сообщили, что Никиту направили в Саратовскую область, поскольку определить, где его родители не удалось. После долгих поисков майору удалось найти воспитательницу детского сада, помнившую Никитку и все ужасы эвакуации. Она сопровождала автобус с детьми от Славянска до Воронежа и рассказала о безумно тяжелой  дороге, об  обстреле двух автобусов, везущих детей, в районе Краснодона. Автобус, шедший первым, получил  пулеметную очередь в упор. Водитель скончался на месте,  неуправляемая махина съехала на обочину и завалилась на бок.  Второй автобус отстал метров на сто и это спасло детей и сопровождающих. Увидев рухнувший транспорт, остановились на безопасном расстоянии.  Воспитательницы, медсестры, родители бросились спасать  раненых и пострадавших. Оказалось, что в первом автобусе двое убитых - водитель и медсестра,  четверо детей ранены и нуждаются в срочной медицинской помощи.

 Раненых повезли в  краснодонскую больницу, остальных кое-как распределили во втором автобусе и двух легковых машинах, сопровождавших колонну. Когда размещяли детей в единственном автобусе, и без того переполненном,  выбросили все лишние вещи, дорожные сумки. Многие испуганные дети рыдали навзрыд. Наверное, этот шум и детские вопли тогда здорово помогли, потому что милосердно  приглушили ожесточенную минометную канонаду  вокруг горящего Краснодона, к которому рвались отряды национальной гвардии.

Оставшиеся двенадцать километров до граничного  пункта пропуска Изварино показались всем бесконечно длинной дорогой, бегством из ада, которое никак не хотело завершаться. Все начали приходить в себя  только в приграничном российском городке Донецке. Показалось, что попали на другую планету, где нет войны и люди могут улыбаться друг другу.

Маленький Никитка, по словам воспитательницы, три дня пробыл в пункте временного размещения в Воронеже.  Затем автобусом его и нескольких других детей, которые попали в Россию без родителей, направили в Саратовскую область, в город Энгельс. Сюда и направился майор Вишняк, начавший приходить в себя  после тяжелого ранения.

Для Виктора Вишняка, командира танковой роты Донецкой народной республики, всё стало трудным и неподъемным в этом послегоспитальном  мире.

Во-первых, тяжелейшая контузия привела к заиканию, что было нетерпимым для него, привыкшего отдавать приказы,  говорить четкими рубящими фразами, приказывать убедительно и громко.

 Во-вторых, унизительно и  нетерпимо было объясняться по поводу утерянных документов. Его паспорт, пенсионное удостоверение, удостоверения к государственным наградам СССР, которые он бережно носил в нагрудном кармане, пропали. Дело в том, что  его вывозили  с поля боя без сознания, с остановившимся дыханием, в обгоревшей, пропитанной кровью одежде. На поле боя его оттащили в сторонку, сняли тлеющую одежду, укрыли  грязным походным брезентом и отвезли в госпиталь, в Луганск. Оттуда,  как  тяжелораненого, которого невозможно вылечить в Луганске,  перевезли в Ростов на Дону.

 В-третьих, чувство долга требовательно  управляло всей его сущностью. Эта требовательность собирала в кулак все нравственные, физические  силы и требовала возврата на фронт, даже когда разбитый, израненный организм  подходил к последнему пределу, просил тепла и покоя. Так что это "в-третьих" так сформулировало задачу для Вишняка: съездить в Саратовскую область, навестить там внука и сразу же вернутся на фронт, где  ополченцы готовились к  отражению нового мощного наступления врага.

Единственным документом, который ему привезли в Ростов на Дону накануне выписки из госпиталя, было удостоверение командира танковой роты ДНР, подписанное министром обороны.

Вот с этим удостоверением и плотной пачкой выписок из истории болезни  с перечнем перенесенных операций Вишняк и отправился в Россию на поиски внука.

В заснеженном Энгельсе,   на улице перед отделом  Федеральной миграционной службы, случилось то,  о чем предупреждали  ростовские врачи: Вишняк потерял сознание  прямо у входа в ведомство. Полдня  пролежал в реанимации, благо врачи  вытащили из   нагрудного  кармана многочисленные выписки из истории болезни. Оказалось,  что тяжелая контузия была осложнена компрессионным переломом позвоночника, много численными ожогами и касательными осколочными ранениями. Долгих три недели Вишняка лечили в энгельсской больнице. В свободное время  вокруг его койки собирались больные и слушали рассказы о войне, о людях, втянутых в кровавый водоворот, переламывающий сотни и тысячи человеческих судеб. Часто послушать приходили врачи и медсестры. Заикание  при этом страшно мешало и было тяжелой проблемой для Вишняка:  он никак не мог привыкнуть к тому, что порою приходится мучительно долго  выдавливать из себя нужные слова и фразы,  что  в другое время  смог бы красочно и образно описать в считанные минуты. Но он не унывал. Строил планы поисков внука, пытался дозвониться до своей части, далеких  Донецка, Горловки,  Луганска.

После выписки из больницы Вишняк все-таки дошел до отдела ФМС, где настоятельно просил поискать его внука среди многочисленных беженцев, осевших в Саратовской области.

Спустя некоторое время в ФМС подъехали бдительные полицейские, тщательно проверившие Вишняка: все-таки человек приехал из другого государства, из зоны военных действий.

Выяснилось: он  проходил срочную службу в далеком 1981 году в Афганистане.  После этого, по направлению командования, поступил вне конкурса в Ленинградское высшее военно-политическое училище, по окончании которого опять попал на службу в Афганистан, Там успешно командовал взводом, ротой, батальоном. Вишняк имеет ряд правительственных наград. В 1989 году досрочно получил воинское звание майора.

 Развал СССР майор пережил очень тяжело, в армии  самостийной Украины служить отказался.  Пошел работать на угольную шахту имени  Засядько, где и доработал до выхода на пенсию простым  проходчиком.

Женат.  Жена пропала без вести во время боев за Славянск. Единственный сын погиб, сражаясь в рядах ополченцев в донецком аэропорту. Невестка и тесть с тещей погибли  во время артобстрела Славянска: тяжелый снаряд угодил прямо в погреб, в котором они прятались от артналета.  В живых остался только внук Никита, которого  майор Вишняк  пытается разыскать в России.

Полицейские по своим каналам проверили  рассказанное. Все подтвердилось.

Майору Вишняку принялись помогать правозащитники, казаки. Подобрали ему временное жилье на  Кумысной поляне, где он долечивался еще несколько недель, пока  областные власти пытались найти его внука. Но оказалось, что  четырехлетний  Никита в Саратовскую область не прибывал. Скорее всего, находится в детском доме  в Белгородской или Ростовской области.

 Вскоре Вишняк засобирался в дорогу, поскольку в феврале на юго-востоке Украины  начались ожесточенные бои на всей линии фронта и он счел своим долгом вернуться в  ополчение.

Через пару недель удалось узнать: он успешно воевал под Дебальцево и продолжил череду своих воинских дел. Многие ополченцы, жители  Горловки, Славянска, Новосветловки хорошо знают о его военной биографии и тепло отзываются о нем. Его рассказы легли в основу повести, в которой этот необычайно скромный командир предстает человеком, испытавшим и преодолевшим все  тяготы и необычайные  жестокости  военного времени. Гражданская война ворвалась в его жизнь  нежданно и грозно, привела к гибели родных и близких, изменив представление о мире, об Украине и о себе.

О его воинском подвиге постараюсь рассказать в коротких главах повести, над которой, отложив другие дела, начал работать,  считывая долгие часы  диктофонных записей. Это было трудным занятием, поскольку временами майор мучительно заикался - сказывалась тяжелейшая контузия.  Другая почти непреодолимая сложность - с трудом верилось в его необычные рассказы о военных удачах и промахах,  приходилось проверять, сравнивать, сопоставлять. Потом убеждался, что Вишняк все рассказывал, не преувеличивая и не  утаивая. В то, что он рассказывал,  верить не хотелось, поскольку натуральные сцены гражданской войны вообще воспринимаются с трудом,  уровень жестокости в них просто зашкаливает и тогда сознание отказывается принимать происходившее. Прочтя повествование этого командира ополчения совсем по-другому начинаешь воспринимать то, что показывают наши федеральные каналы. Понимаешь: за словами киевских политиков не просто пустота. Там бездна  ненависти и преступлений, за которые неизбежно придет расплата.

                                     РОДНАЯ ГОРЛОВКА

Если кто-нибудь сказал Виктору, что ему придется участвовать в гражданской войне,  что вообще такая  война возможна, он бы ни за что не поверил.  Да и кто  мог поверить  в Украине, привыкшей к сытной размеренной жизни, что чокнутые радикалы, только и способные на  дикие шоу в дурацких нарядах на юродивом Майдане, обретут власть и деньги? Никто не  захотел заглянуть  в будущее, в котором бандеровцы  сменили бутафорские наряды на настоящие бронежилеты и каски,  вооружились не только автоматами  Калашникова, но и реактивными системами залпового огня и дальнобойными гаубицами.

Вот и  Вишняк, вплоть до совершенно неожиданного для него майданного переворота,  вполне обоснованно считал Украину сонным царством, населенным  простым  многонациональным, спокойным народом, у которого порой бывало много гонора, но обычно этот гонор побеждала  вековая привычка довольствоваться малым.

Оставалось только удивляться, как  собственная недальновидность, скорее даже слепота и истинные, скрытые ранее историческим покрывалом качества украинской души внезапно заставили его проснуться. Более того, проснувшись,  он встал перед пропастью, тяжким и страшным выбором: бежать куда глаза глядят,  спасая семью, оставив дом,  нажитое имущество или взять в руки оружие и истреблять себе подобных с твердой уверенностью в своей правоте.

Родился и вырос Виктор в Горловке, уютном донбасском  городе, мирном и спокойном, окруженном высоченными горами отвалов "пустых" пород из угольных шахт. Все называли их здесь  "Терриконами". Одним из любимых развлечений Вити Вишняка был скоростной спуск с этих огромных крутобоких гор.  Здесь он был всегда первым, до той поры пока один из сверстников не сломал ногу во время скоростного спуска. После этого происшествия родители категорически, под страхом отлучения от телевизора, запретили детям приближаться к выработкам. Но Витя проявил упорство и самостоятельность - продолжал тренировки с  рискованными  пробегами ёлочкой на самых высоких  горках. Проделывал это уже в сумерках, рискуя вдвойне. Зато в сумерках мало кто мог распознать его и "сдать" родителям.

Рисковый, непокорный характер потом не раз доставлял ему неприятности, но и выручал также не раз. Ни он, никто другой и предположить не могли, что Витя, он же Виктор Петрович останется живым и успешным на войне именно благодаря этим  дурным свойствам характера.

Шахтерские обычаи обретали в городе  негласный статус  своеобразных законов. Шахтерский труд забирал огромную жизненную энергию и постоянный риск взрывов и обрушений тяжелым роком висел над подъемниками шахт, заполняя всю  атмосферу  неосознанным тревожным ожиданием беды. Временами случались аварии и город заполнялся воем сирен  "скорых"  и аварийных машин горноспасателей. Тогда шахтерские  жены и матери застывали в смертельном страхе, сердца выбивали гулкой дробью последние минуты перед получением  трагической, либо спасительной правды. Правды жизни или смерти.

Так случилось, что отец  Вити стал очередной жертвой каменноугольного  монстра, который взимал свою плату за отнятый у него первоклассный  антрацит. Петр Семенович Вишняк  и ещё одиннадцать горняков погибли в забое от взрыва метана. Случилось это тихим летним вечером, когда очередная смена готовилась спуститься в забой.

 Витя не сразу осознал, что отца нет в его мальчишеском мире, не ассоциировал с его смертью небольшую аккуратно прибранную могилу, о которой  неустанно заботились мама с бабушкой. Он не понял, что теперь нет опасности получить от отца нагоняй, что теперь он не ощутит тяжелый, грозный взгляд отца исподлобья. Лишь постепенно, с годами в душу пришло ощущение потери. Одновременно придавила огромным грузом ответственность перед матерью и бабушкой. Он был единственным ребенком в семье, единственным мужчиной. В школе он  со временем превратился из забияки и возмутителя спокойствия в молчуна. Смотрел на учителей  взрослым, пытливым взглядом, чурался шуток и мальчишеских игр, с какой-то страстью стал работать над домашними заданиями. 

 В девятом классе он отделил себя невидимым забором от мальчишеских забав,  Когда в яркий майский день все мальчишки и девчонки сбежали с двух последних уроков химии и направились в городской парк, на озеро, он не присоединился к сверстникам. В парке  мальчишки угощали девчонок мороженым, а  мальчишечий верховод  Вадик, сын замдиректора шахты, раздобыл  с десяток бутылок пива: состоялся настоящий пир; после него мальчишки решили как следует наказать Витю. А он в одиночестве остался на уроке и  старательно возился с химическими реактивами,  ставил свои опыты по выщелачиванию нужных металлов.  Расстроенная химичка, утерев заплаканные глаза,  сидела рядом и помогала.

На следующий день зачинщиков побега с уроков вызвали  вместе с родителями к директору, где устроили изрядную головомойку. Спас положение  Вадимов отец, пообещавший  своему сыну всяческие моральные наказания, а школе - материальную помощь и замену всех изношенных  разбитых классных дверей. Все бы так и обошлось мирно и спокойно, но  директор школы,  молодая, очень высокая и худая, фанатично влюбленная в педагогические идеи сотрудничества (тогда ещё советской педагогики), посоветовала всем брать пример с Вити Вишняка который "Не поддался общим развращающим  настроениям". Директриса предложила назначить Витю старостой класса.

 Вечером того же дня Вадим собрал пятерых наиболее крепких ребят и составил план: проучить, а еще лучше - отпетушить (так предложил Стас, у которого отец отбывал  срок на зоне) как следует  предателя Вишняка.

Лучше бы они  отправились запивать свою злобу пивом в парк, потому как Витя Вишняк имел врожденное качество характера, не свойственное в подростковом возрасте: не сдаваться врагу и не просить пощады. Это качество было наследным и передавалось из поколения в поколения от предков по мужской линии, непокорных, драчливых  Терских казаков. Так что, когда побитого, со скрученными назад руками Витю поставили на колени перед Вадимом и заставили просить прощения и кукарекать  петушиным голосом, наследственность проснулась и решительно заявила о себе.  Витя закричал страшным голосом, нырнул лицом вперед и вцепился крепкими зубами  прямо в ляжку Вадима. Когда растерявшиеся одноклассники выпустили руки, Витя схватил валявшуюся рядом половинку кирпича и крепко угостил  ею вначале Вадима, а потом его напарника Стаса. Бил наотмашь, прямо по голове. Двое окровавленных мальчиков остались лежать на пожухлой траве, остальные разбежались. Обоих пострадавших на скорой увезли в больницу. А ранним утром за Витей пришел милиционер из инспекции по делам несовершеннолетних. И сидеть бы Вите в закрытом спецучреждении для несовершеннолетних (травмы у Вадима и его подельника были весьма серьезные), но тут в дело вмешалась  худосочная директриса. Она была принципиальной и упорной,   как железобетонные стены столь любимого  ею Донецкого пединститута. Возмущенная директриса потребовала собрания общественности, рассказала о нападении на Витю пятерых крепышей, о подлой роли сынка  шахтного начальства. Родители и общественность  взбунтовались,  прокуратура и  милиция дала обратный ход делу Вишняка.

Директрису по-тихому уволили всего через месяц после происшествия. А Вите  лишь дали закончить  девятый класс и, несмотря на пятерки по профилирующим предметам,  снисходительно вытолкнули  в профтехучилище.

                                    АРМИЯ - ДУША МОЯ И СЕРДЦЕ

 После окончания ПТУ его призвали в армию. И тут   "везение" юного Вишняка продолжилось - служить пришлось в Афганистане в  мотострелковой бригаде под Джелалабадом. Служил в батальоне, где комбатом  был настоящий "батяня" - человек с открытым солдатским сердцем, с удивительной способностью сочувствовать и сопереживать  и в то же время быть строгим и требовательным. Благодаря этому "батяне" Виктор по-настоящему полюбил армию и твердо решил служить Отчизне в точности так, как обожаемый  комбат. Более того, с тех пор он  утвердился во мнении, что Родина начинается  с людей чести, отдавших свою жизнь служению отечеству. И если таких людей становится меньше чем нужно, то государство рушится, что и случилось с СССР.  Это обрушение стало для него самой тяжелой жизненной трагедией.

Долгие бессонные ночи девяносто первого года вызвали шквал мыслей, которые охватывают человека, пережившего тяжелое поражение и попадание в плен к ненавистному врагу. Закономерно, что под обломками гибнут огромные массы людей, ничего не сделавших дл сохранения государственных конструкций. И один из этих погибших  духовно людей - он, майор Вишняк, не сумевший помочь государству и потому погребенный под его обломками.