Все хотят обладать талантом. И не просто талантом, а талантом, признанным современниками. Признание может иметь вид грамот за выступление на детсадовском утреннике, концертных афиш, статей в энциклопедиях, зависти коллег или всемирной славы. Талант жаждет признания. Не талант, увы, тоже.

Но талант таланту рознь. Музыкальное, художественное или артистическое дарования  с очевидностью являют себя миру – и тут возникает момент истины. И уж  если ты вышел  на сцену Большого, то должен станцевать  Жизель  или хотя бы маленького лебедя. Ну уж, на худой конец, – талантливо постоять "у воды".  Талантливую книгу должен с удовольствием читать хоть кто-нибудь. На всякое талантливое полотно  должен найтись хотя бы один ценитель, мечтающий повесить его дома.  Зрителя, слушателя, читателя не обмануть.

Иное дело таланты неявные –  интеллектуальные, научные. Такой талант скрывается за непонятным текстом, за незнакомым словом, за каракулями формул. Попробуй-ка, оцени, например, произведение струнного теоретика! Кроме того, нынешние научные таланты редко произрастают в одиночку. И если ты химик, позарез нужны тебе коллеги и  химическое производство, если физик-ядерщик – очень много коллег и синхрофазотрон. Времена, когда открытия снились или приземлялись на голову яблоками, увы,  давно прошли.  Уж так устроена современная наука, что поют в ней больше хором, хотя, конечно, никому не запрещено стать солистом.

Признание научного таланта тоже особенное – групповое, конвенциональное: получение степеней или регалий определяется договоренностью узкого круга лиц. Вот решил диссертационный совет, что ты  кандидат наук ­– тогда ты он и есть. Утвердил ВАК твое писание – и оно сразу приобретает ранг вселенского закона, статус абсолютной истины. Становится правдой. Причем, более правдивой, чем правда Сократа или Ньютона, потому что они в нашей стране диссертаций точно никогда не защитили бы.

Есть и еще один момент: научный талант в нашей стране патентуется, научное признание протоколируется и сертифицируется. Результатом этого признания является диплом кандидата или доктора, аттестат профессора, которые и на стенку можно в рамочке повесить, как это сделал один мой знакомый крупный чиновник, и на визитке упомянуть. Именно диплом делает неявное явным, демонстрирует незримое. Иначе откуда другим узнать о твоем таланте, если ни звуков не слышно, ни картинок не видно?

Именно благодаря сокрытости, коллегиальности и сертифицированности научный талант  и пользуется таким спросом среди алчущих бездарностей. В науку  можно пробраться, даже приобрести некоторые академические регалии, будучи совершенно бесталанным. Проникнуть в нее  с помощью  совершенно бессмысленного, выдаваемого за чрезвычайно многозначительное.  Проскользнуть посредством общеизвестного,  неузнаваемо закамуфлированного словами, специально придуманными для того, чтобы наводить тень на плетень.  Просочиться вместе со способным коллективом, в котором тебе отведена роль усердного статиста или просто покладистого человека, который всегда готов сбегать за водкой и убрать следы застолья.  Прогарцевать в нее, взгромоздившись на спины умных и благородных, беспечно раздающих свои идеи, стремящихся к истине усерднее, чем к собственной выгоде.

         Таких пронырливых в науках сегодня пруд пруди. В естественных поменьше – трудные они,  совсем уж неодолимые для бездарей и невежд. А вот в гуманитарные лезут все, кому не лень. Лезут  не уважающие эти науки, ничего не понимающие в них и поэтому твердо убежденные в том, что они есть лишь досужее словоблудие. А раз так, то всякий может в них подвизаться, поскольку трепать языком все умеют, да и  брехать – не пахать. Вот и треплют, понижая качество гуманитарного знания со второго сорта до седьмого. 

По всем этим причинам  нынешние  остепененные ученые мужи вызывают сильную неприязнь образованного обывателя. В самом деле, пишут они всякую чушь; пользуются для этого головой гораздо меньше, чем попой, и при этом усердно лижут чужие задницы; не идут – просто скачут по умным головам на верхние этажи научных лестниц, отталкивая всех, кто не так расторопен. А иногда и вовсе спускаются в науку с горы на лыжах – из министерских кресел, из кабинетов начальников ЖКХ, из руководства театров, из военных ведомств, из собственных банков и бог весть еще откуда. Этим лыжникам для счастья недостаточно денег и власти, подавай еще и запатентованный собственный талант, а петь и плясать у них никак не получается. И все это видят, и все об этом знают – люди не дураки. 

Талант бесценен, его признание имеет стоимостный эквивалент. Ты не признан, если вынужден раздавать свои картины бесплатно, будь ты хоть самим Ван Гогом.  Изобрети ты  вечный двигатель, сотвори философский камень – не поверят без ученой степени.   А вот за степени эти получают их обладатели приличные гонорары и государственные прибавки к жалованию,  так что, став профессором, сможешь жить ты вполне сносно даже в нашей дорогущей столице.  Но  самое престижное и денежное звание – академик. Академик – он и в Африке академик, выше него в научном сообществе только лауреат Нобелевской премии, но в Стокгольм так просто не пускают, особенно наших. А вот в российские академики можно проникнуть вполне, особенно  при нужной сноровке, при уже натренированном умении пролезать туда, где тебе делать нечего, при владении искусством занимать чужое место под солнцем.  

         Академия наук СССР, безусловно,  была достойнейшим учреждением. Конечно, и в ней случались свои лысенки, всякие историки-вруны и философы-очковтиратели, но как исключения. Встречались и руководители производств, зато какие! Королев с Туполевым сами, может, в науках звезд с неба  и не хватали, но  благодаря им наша страна приблизилась и к звездам, и к другим странам. В советской России  честь Академии блюли,  в нее просто так даже лидеров страны не пускали. Сам Берия, говорят, хотел, да не сумел.

А вот в несоветской России Академия наук давно уже стала скотным двором. Корытом, у которого кормятся все, кто побойчее,  и вокруг которого с завистью хрюкают менее бойкие. Большинство  тут – резвые и борзые; не умные, а хитрые; хитрые не хитростью лисицы, а хитростью свиньи;   активные и деятельные настолько, что приходится им, наверное,  не спать ночами, чтобы писать свои великие труды.  Большинство тут  – предатели научных идеалов и традиций великой российской Академии, поскольку принимает это большинство в свои ряды не Ломоносовых, не Менделеевых, не  Сахаровых, а Кошкиных с Мошкиными и Пупкиных с Тюпкиными, чьи труды никогда не прославят нашу державу, а научные достоинства определяются  как "начальство баллотироваться разрешило, и все документы правильно оформлены".  Большинство тут не просто забыло про истину, а радостно лгут, потому что так полезно им самим. 

Большинство – а ведь существует тот качественный предел, когда разбавленное мочой горючее превращается просто в мочу, а долитое водой пиво – в грязную воду. Вот и льется эта вода, смывая в Стикс успехи отечественной науки, высокотехнологичные производства и новые поколения  ученых. А выросло это большинство,  словно боровы и хряки из шелудивых поросят, из тех самых  научных бездарей, которые только и умели, что химичить. Вот химичили они, химичили, да и нахимичили  себе теплые местечки у самой полной научной лохани, а всем нам – воду вместо научных открытий.  Что ж, каждое научное сообщество заслуживает тех академиков, которых имеет. Но все же – позор, Российская академия наук!

И что с ней делать, с такой академией? Гнать всех  шею? Да кто ж их выгонит? Они свое славное корыто ой как обороняют, визжат, хрюкают и копытцами стучат! Да и выгони этих ­– прибегут другие, еще наглее и бездарней прежних.

Потому что дело ведь не в них, а в самом институте российской науки, который все это  не просто допускает – культивирует. В системе, то есть, которая заставляет подменять настоящие исследования формальными писульками; вынуждает излагать прекрасные идеи с помощью бредовых, спущенных сверху,  клише;  позволяет полуграмотным чиновникам выносить вердикты научным трудам; отвлекает талантливых ученых от настоящего познания и дает серьезную фору неспособным к нему.  

Первый раз и от всей души говорю: "Спасибо, господин Путин!"  Спасибо за то,  что так  остро, так ярко, так зло, так эпатажно, так остроумно, талантливо даже, обозначили Вы проблему Академии наук. И мне совершенно не важны побуждающие Вас мотивы. Вы  сделали действительно благое дело: позволили тем ученейшим мужам, которых изгнали из чиновников, наслаждаться  научным творчеством без досадных помех, дали им шанс показать всем злопыхателям свои недюжинные способности. Пусть теперь  эти умники занимаются исключительно научными изысканиями – от всей души, всласть и во всю силу своих академических мозгов. Глядишь – при эдаком вливании наша страна и продвинется вперед на поприще научных свершений. Российский флаг им в руки, менделеевской водочки на дорожку,  ньютоновым яблочком закусить!