Крохотная новость о моем допросе полицией по поводу заметки "Пять причин, по которым не следует становиться профессором" вызывала информационную лавину.  Почти сотня тысяч просмотров, тысячи перепостов в социальных сетях, внимание газет и радиостанций, сотни писем и звонков  в поддержку со всех концов нашей страны и из-за рубежа.

Возможно, эта скромная заметка и не стоит произведенного резонанса. Она всего лишь крохотная фига в кармане, которую я показала подавляющей академическую свободу системе.  Но, безусловно, именно такого, а может - и гораздо большего отклика  заслуживает обозначенная в ней проблема российского высшего образования. Его бюрократизация и падение его престижа - две стороны одной медали, которую может повесить себе на шею Министерство образования и науки РФ. И если наше образование и дальше будет оставаться в рабской зависимости от воли и прихоти чиновников, России не видать тех культурных, научных и технологических достижений, к которым она стремится,   Очевидно: постоянные бюрократические новшества в системе образования, бесчисленные предписания, положения, правила и циркуляры, которые сыплются на вузы сверху, нужны преимущественно для того, чтобы было чем заниматься огромной армии чиновников. Но тогда напрашивается простейший рецепт  повышения уровня российского образования - прекратить замучившие всех тотальное бумагомарание и чиновничий диктат,  радикально сократить бюрократический аппарат,  освободившееся от писанины никому не нужных бумаг время потратить на улучшение качества преподавания и научные изыскания, а  высвободившиеся деньги   - на настоящие нужды  вузов.  

Отвечаю тем, кого интересует ход связанных с моим "делом"   событий. Допрос состоялся в стенах СГУ на моей родной кафедре и удивил меня непрофессионализмом  следователя из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Молодой человек, толком не знающий даже того, где была опубликована моя заметка, показал мне запрос в прокуратуру газеты "Московский комсомолец в Саратове", в котором содержалась просьба проверить изложенные в моей публикации факты. И огорошил меня вопросом: "Что вам известно об экономических преступлениях в СГУ?". На мой взгляд,  поводом для расследования экономических преступлений в крупной организации не может быть  эссе в интернете, посвященное вовсе не экономическим преступлениям в этой организации.   Такое поведение компетентных органов  подобно собиранию слухов и сплетен, высасыванию из пальца и наведению тени на плетень. Они б еще стихи проверяли! Мне непонятно  и подобное избирательное внимание органов всеобщей опеки к моему видению недостатков именно системы образования. У меня есть полемические заметки и по другим вопросам, но они почему-то не стали предметом разбирательства прокуратуры и полиции.   Но уж если подобное расследование инспирировано, то начинать его, по моим представлениям,  нужно не с допроса рядового члена организации,  а с бесед с теми, кому эти самые экономические преступления по зубам, а заодно и с комплексной проверки экономических и финансовых служб.  Ведь в противном случае возникает абсурдная ситуация:  стоит мне сказать, что экономические преступления в СГУ совершались, то так оно и есть.  Кроме того, признаюсь: я не имею четкого представления о том, что называется экономическим преступлением.  А  у меня есть выработанная научной деятельностью привычка:  если я не знаю определения того, о чем меня спрашивают,  то не считаю себя вправе отвечать на вопрос.   Пребывая в таком недоумении, показания  давать я отказалась, сославшись на статью 51 Конституции. Следователь пытался настаивать, потом  предложил мне написать хотя бы то, что об экономических преступлениях в СГУ мне ничего не известно. Но, не получив от меня  и этого, в сердцах ретировался.  И если  начальство этого молодца хоть немного более профессионально, то   ТАК допрашивать меня больше не будут.

Мои соображения по поводу происходящего - я пешка в чьей-то игре. Вернее, была бы ею, если бы не важность поднятой мною темы и не некоторые достоинства моего текста. Ведь заметка была написана в начале января и лежала до поры до времени почти никем не замеченная,  подобно неразорвавшейся гранате. И вот время это пришло, и  кто-то, у кого есть возможность оказать влияние  и на редактора "Московского комсомольца", и на прокуратуру,  и на полицию,  поднял ее и прицельно кинул. Метили  не в меня - не на том я месте. В битве за передел власти граната была кинута в  большие университетские чины и  взорвалась с неожиданной  силой. Я оказалась в эпицентре взрыва,  и  теперь ударная волна несет меня  бог весть куда. Но  как могло быть иначе - ведь это МОЯ граната?   Траектория моя  хаотична и непредсказуема, но я не страшусь этого полета,  поскольку давно знаю: только из хаоса рождается что-то новое.

Мои уроки. Урок первый: нет ничего сильнее верного слова, особенно печатного.   Урок второй: российская интеллигенция не только жива, но бесстрашна, честна, благородна и деятельна. Я счастлива в этом убедиться и от всего сердца  благодарю ее за поддержку. Урок третий: интернет - подлинно свободная среда и огромная сила. В стране, где есть интернет, информацию не утаить, свободу слова не ограничить. И если власть предержащие не желают этой свободы, то им следует, в первую очередь, запретить интернет, как это давно сделали и в умной Туркмении, и в мудрой Северной Корее. Впрочем, можно ведь и дальше пойти: не только запретить свободные социальные сети, но и  создать специальные, партийные, где  можно транслировать единственно верные точки зрения по всем вопросам.  Хотя в моем случае речь идет вовсе не о свободе слова - так, жалобный мошкариный писк  на фоне сгустившегося молчания. Писк даже не информативный, потому что пропищала я то, о чем все давно знают (может, поэтому и молчат?). Урок четвертый: мы живем в ситуации постмодерна, в нелинейном и хаотическом  мире, в котором с каждым и во всякое  мгновение может случиться все, что угодно. Жизнь хороша и удивительна, но сегодня удивительна гораздо больше, чем это можно было себе представить еще совсем недавно.  И вот чего не следует забывать всем тем, кто затевает любую аферу, любую провокацию: если в таком нелинейном мире ты кидаешь гранату, то не исключено, что ее осколки угодят в твой собственный лоб. Так что ждите и вы, метатели гранат. Урок пятый: всякая граната  рано или поздно взрывается, если она граната.

Мой нынешний статус. Я не человек, гонимый властями. Не диссидент. Не пламенный борец за справедливость. Не политический деятель. Не провокатор,  прибегающий к услугам охранки и действующий чужими руками. Не приверженец популярных общественных идей. Не член организованных сообществ. Я одиночка, индивидуалист, имеющий острый взгляд и  не менее острый язык. Философ, ищущий истины и привыкший называть вещи подобающими им именами. Патриот свой страны и последовательный приверженец традиций великой русской культуры, не терпящей конформизма. Русский интеллигент, которому нечего терять, кроме своего ума и нравственного закона в себе. Малое дитя, наивно верящее в свободу слова. И мое произведение не воззвание, не прокламация,  не политический памфлет, не пасквиль, не сатира даже, а литературный пустячок с элементами иронии и самоиронии. И основное его достоинство в том, что оно вообще написано. Пользуясь случаем, прошу всех заинтересованных учесть, что социальным СМИ свойственно генерировать ложь, и многие слова, которые мне ими приписываются, я не произносила и не думала произносить. Моя собственная заметка называется "Пять причин, по которым не следует становиться профессором", а не "Некролог российскому образованию" или как-то еще. И отвечаю я только за написанные мною лично слова, так что прошу поставить фильтр.     

Мой прогноз. Да какой он может быть,  прогноз в хаосе? Совершенно не представляю, что будет дальше. Впрочем, одно предсказание в нашей стране всегда можно сделать, и с большой достоверностью, поскольку  в  российском хаосе всегда существуют очень упорядоченные структуры.  Почти уверена, что скоро и непременно организуется кампания из премного довольных существующим положением дел преподавателей, которые просто обожают  по десять раз на год переписывать рабочие программы, мечтают каждый день заполнять никому не нужные бумаги и не знают ничего лучшего, чем постоянно отчитываться перед теми, кто ничего не понимает ни в науке, ни в образовании.  И они дружно, всей организованной толпой, напишут петиции и воззвания, в которых обозначат свое полное довольство существующей системой, и пылко осудят мою откровенность, а заодно потребуют лишить меня не только профессорского стула, но и профессорских мантии и шапочки.  Но я ничего не боюсь и, уж если сегодня  так модно писать,  подписываюсь под каждым своим словом.