Еду я третьего дня в автобусе по Московской, а на Рахова в него пытается зайти старушка с огромной сумкой - и бабах прямо под колёса! Потому что так уж устроены зимой саратовские остановки - это адские ледяные спуски под проходящий транспорт.

Мы с двумя девушками ахаем, выпрыгиваем, старушку из-под махины извлекаем, сумку ее поднимаем, взгромождаем все это в автобус. Охает она, но рада-радешенька, что жива осталась.

Выхожу на Радищева, с ловкостью жирафа на Шпицбергене прохожу самую опасную часть тротуара, ползу осторожненько,  думаю:

-Какая я ловкая, сумела не упасть!

И трахтибидох как рыба об лёд!

Из сумки стеклянный звон: телефон, духи, косметика? Разбилось зеркальце. Локоть тоже разбился, но рада не меньше старухи, собираю кости, ползу дальше.

А вчера выхожу из дома, ныряю, как в кроличью нору, в невероятную свою ледяную арку, ковыляю по вздыбившейся льдинами дороге, почти дохожу до маршрутки - и обрушиваюсь, и тоже почти под колёса ползущей навстречу, к счастью, осторожной машины. От боли, от неожиданности даже не матерюсь, встаю, словно раненое животное. Болит спина, все тот же локоть, плечо, колено - весь правый бок. И грязная, вся, как свинья, - дубленка, сапоги, ноги-руки, лицо, позже выяснилось, что и юбка. Сумка полна ледяной грязи, вылетевший из неё кошелёк впору выбрасывать. Возвращаться нельзя - служба.

В маршрутке (благо, конечная) снимаю дубленку, кое-как вытираю всё платком. Грязная-чумазая, пряча глаза от людей, словно тать ночная, кикимора болотная, добираюсь до факультета.

А там мне:

-Хорошо, что ничего не сломали. А то вот этот, и вон тот... И вон та, аж три раза... Повезло вам!

Саратовское везение, оно же саратовские страдания. В нашем городе зимой всегда несладко, но этот год особенный, ТАК не было никогда - сплошное смертоубийство.

Задумываюсь. Ладно, я взрослая тётка. Но ведь ходят по этим чудовищным колдобинам и люди с маленькими детьми. Старухи семенят, старички с палочками. Как они? Ведь в нашей стране, да при нашей медицине старому человеку ногу сломать - просто погибель. И ведь наверняка все отделения травматологии переполнены ни в чем не повинными саратовцами. Инвалиды, наверное, и вовсе из дома не выходят, им и летом-то у нас не отовсюду выйти, а тут уж - верная смерть.

Думаю дальше. Всё же молодцы мы. Ловкие, смелые. Ведь возьми любого иностранца да помести его в опасный наш город - не сможет, не осилит, разобьётся-убьётся, погибнет. А если выживет, отсудит у города миллион-другой через Европейский суд,  долларов, разумеется. Это если за страх, а за увечья - умножай на десять.

А мы: жить захочешь, не так раскорячишься.

Еще думаю. Как возможно в Саратове передвигаться зимой? Раньше у меня был метод: садишься на шубу и едешь вниз - но это если уклон. А в горизонтальных местах как? Хотя, где они у нас, горизонтальные?

Вспомнился любимый "Незнайка":  там, чтобы избежать ушибов, коротышки ходили в надувных резиновых костюмах. Может, и нам? Но где взять?

Машины - юзом, транспорт - мухами по нафталину, люди - коровами по льду, семенящими пингвинами. Никто не ходит - все ползут, тащатся, корячатся, взмахивают руками, словно вымирающие саратовские дрофы перед последним взлетом. И для совсем уж полного трындеца все это под свисающими с крыш пудовыми сосульками.

Плюс только один. Все время приходится думать - о том, куда в следующий раз поставить ногу. Как саперам на минном поле.  

Городская администрация, господа хорошие! И вы, всякие-разные столоначальники  жилищных контор и подобных им богоугодных заведений. И вы, господин городской голова, или как вас там.

Хотите правду? Не хотите? Все равно скажу.  Да как вы смеете вот так с людьми? Вы же настоящие преступники - из-за вашей наглости, жадности, лени, неумения хоть что-то сделать люди постоянно боятся, мучаются, испытывают боль, калечатся, рискуют жизнью, а иногда и теряют её. Вы хоть понимаете, как вас все ненавидят? Ведь все, решительно все  при мысли о вас вспоминают те самые, забытые при падении слова. Вам, конечно, все роса, но в аду готовьтесь вечно сигать по ледяным кочкам.

А свои синие-разбитые плечо, локоть, кисть, колено, спину и зад я сегодня же отведу в травмпункт. Сниму побои, нанесенные мне саратовской долбанной жизнью. После чего мы все вместе, взяв с собой ещё и мои испорченные вещи, под предводительством спасшей меня дубленки подадим на вас в суд, господа не помню как зовут.

В Европейский, потому что до нашего не дойти.