Мне часто приходится говорить с людьми о смысле жизни. О том, что он, безусловно, есть. О том, как его искать. О том, каким он может быть. О том, что обретенный человеком смысл совсем не обязательно должен быть универсальным, совершенным. И, как следствие, об эволюции смыслов, то есть о восхождении, о переходе от смысла начального к смыслу более высокому. Ну и о том, конечно, что смысл человеку нельзя дать, тем более – навязать. О том, что человек должен обязательно определить его для себя сам.

Но при этом я оставляю за собой право сказать, какой смысл высшим считаю я сам, какой смысл я нашел и от которого ни за что и никогда не откажусь.

Я уверен, что нет и не может быть смысла выше и совершеннее, нежели этот: быть с Богом – и в настоящей временной жизни, и в вечности.

В этом – все для человеческой души. Для человека, которого Господь, по блаженному Августину, «сотворил для Себя» - не потому, что Он нуждается в нас, а совсем в другом значении этих слов: мы не можем жить полноценно без Него.

Понимаю, что это совсем не продуктивно – убеждать человека, не пришедшего к такому выводу самостоятельно, что лучшее, что он может сделать – оставить все и жить лишь ради этой цели: быть с Богом всегда. Но вместе с тем… Вместе с тем точно стоит обратить на этот смысл внимание.

И если в какой-то момент появится чувство, свидетельствующее о том, что ничто другое не дает удовлетворения, не насыщает более сердце, не убеждает, что ради него стоит жить, то логично будет обратить свой взор к этой вершине и спросить себя: не к ней ли следует наконец направить свой путь?..