Вообще: что такое чувство? Способность человека к ощущению чего-либо, как на физическом, так и на душевном и духовном уровнях. Так ли важна эта способность сама по себе? Важно то, как человек ею распоряжается.

Все святые отцы говорят о том, что без хранения чувств подлинная христианская жизнь – внимательная, осмысленная, богоугодная – невозможна. Речь идет не о том, чтобы хранить лишь внешние чувства: не слышать, не видеть, не обонять, не осязать недолжного. Не менее важно хранение душевных чувств – контроль над ними, правильное оценивание их, суждение о них судом евангельским, вынесение "приговора" и приведение его в исполнение.

Человеческая душа имеет три главные силы (они могут называться у разных авторов немного различно, но суть такова): разум, воля и чувство. После грехопадения праотцев в Эдеме в состоянии этих сил произошло страшное изменение: они извратились, стали действовать против своего естества. В Эдеме человек не только видел, но и "чувствовал", "ощущал" Бога, ощущал неизреченную радость сопребывания с Ним. Это было величайшим "удовольствие" (если уместно здесь подобное слово) его души. Но по преслушании Божественной заповеди, после единократного предпочтения земного небесному "вожделение" Бога сменилось в человеке вожделением всевозможных удовольствий также земного происхождения – душевных и плотских, во всем их многообразии. И какого, каких конкретно удовольствий и их оттенков ищет человек, зависит от его склада или устроения. Очень важно, что это искание удовольствий носит во многом характер бессознательный, инстинктивный, что ли. То есть человек, как магнит к железу, влечется к удовольствию, к тому, чтобы чувствовать его.

Но влечется уже волей. И воля его, свободная сама по себе (в отношении выбора), тоже находится в состоянии глубочайшего повреждения грехопадением: преклоняется к тому, что приятно чувствам, - без рассуждения, спасительно это или погибельно. Повреждение воли можно определить, как ее развращение.

Как же может человек спастись, если и чувства, и воля так страшно повреждены, развращены? Какая еще в нем остается "точка", способная откликнуться на призыв Божественной благодати и "повести" затем верным путем? Разум – вот менее всего поврежденная, согласно святоотеческому учению, сила человеческой души. Разумом, а не волей, не чувством, отличает человек вначале добро от зла. Благодать просвещает поначалу человеческий разум, и он говорит человеку: "Это – плохо, это – хорошо". И так начинает человек "спасаться". Но разум, хоть менее, а тоже поврежденный. И ему нужен образец, внутренний критерий правильности суждений. И это – Евангелие. Регент хора слушает звучание камертона и «сверяет» с ним звучание голосов, чистоту тона. И христианин слушает Евангелие, читает его, внимает ему и с ним сверяется во всем. Так постепенно исцеляется ум, истрезвляется от упоения страстями, ослепления ими. Признаки его исцеления – помышления о смерти, о суде, аде и рае, помышления об исправлении жития, о своем долге перед Богом и людьми.

А воля и чувства пребывают в прежнем упоении и бесчинствуют. Иногда чувство уязвится от помысла, и человек ощутит, скажем, страх перед неотвратимостью ответа. И воля преклонится от этого чувства к правильному выбору. Иногда даст Господь душе ощутить радость, и она вкусит иного – духовного наслаждения. И это сообщит ей опыт и побуждение стремиться к духовному. И воля, выбирая, к чему преклониться, будет иметь опору в этом опыте. Но все же, вместе с тем, и воля, и чувство – в страстях утопают. И ум со своим различением добра и зла должен стать здесь владыкой. В песнопениях служб преподобным это очень частый образ: "Ум владыку над страстьми поставил еси" и как следствие – "худшее покорил еси лучшему".

ЖЖ игумена Нектария