Иногда катастрофы и трагедии к нам ближе, чем кажутся. Обманчиво ощущение, что уж ты-то от плохих новостей по телевизору застрахован, уж тебя-то это не коснется. Трудно себе представить, каково это, но о гибели своей приемной мамы Лизы, известной всей стране как Доктор Лиза, или Елизавета Глинка, мой собеседник, 22-летний Илья Швец тоже узнал из телевизора. Узнал и не поверил…

 

Без пошлости и фальши

Уговорить Илью на интервью было непросто. И это понятно – сложно открываться чужому человеку, тем более, когда еще так близка боль утраты. Кроме того, информация в интернете, среди которой, как говорит Илья, много глупой и ложной, не прибавляла желания общаться. "Писать о маме Лизе – это хорошо, но только без пошлости и фальши, правда?" – тактично обозначил он рамки будущего материала.

Мы сидим с Ильей за столиком в не очень уютном кафе в одном из спальных районов Саратова. По соседству с нами гогочут и матерятся гости, примерно одного с Ильей возраста.

Илья долго смотрит на свой кофе, опустив глаза и явно не имея большого желания их поднимать, на приветственные реплики и улыбки реагирует сдержанно. Он полная противоположность этим парням за соседним столиком и кажется гораздо умнее и взрослее их. И это не внешнее впечатление: за 22 года молодой человек пережил столько, что хватит на целую взрослую жизнь…

Его первая приемная мама – Галя – умерла, когда парню было тринадцать. Отца у Ильи не было, мама воспитывала сына одна. Она усыновила Илью, когда ему было всего пара месяцев от роду.

В Саратове мама Галя работала водителем трамвая, но жить на мизерную зарплату с ребенком было сложно, и женщина отправилась в Москву, на поиски работы. Илья год жил с бабушкой. Мама устроилась работать риелтором, сняла квартиру в Видном и забрала сына к себе. Илья вспоминает, что в Москве они с мамой Галей жили хорошо, хоть и мотались по съемным квартирам, у мамы было много друзей, которые помогали.

 

"Просто позвони Лизе…"

Илья был в третьем классе, когда мама заболела. Врачи долго не могли понять, что с ней, и лечили от чего-то другого, просмотрев онкологию. После операции женщина получила инвалидность. Для мальчика и его мамы настали тяжелые времена. Илья не помнит, как мама Галя познакомилась с доктором Лизой, но помнит, что Лиза им помогала – деньгами и медикаментами. Так началась их дружба.

Когда маме Гале государство выделило по инвалидности маленькую однокомнатную квартиру, из Москвы вернулись обратно в Саратов. Там женщина слегла с сильными болями, которые не давали ей возможности нормально жить. Илья говорит, что боли у мамы продолжались 24 часа в сутки, врачи говорили, что это постоперационный синдром и, кроме приема обезболивающих, сделать ничего нельзя. Боли были настолько сильные, что мама даже не могла жевать пищу, и мальчику приходилось все приготовленное пропускать через блендер.

В четвертом классе Илья научился делать маме обезболивающие уколы и готовить борщ. Он ухаживал за мамой, кормил, поил и лечил ее, купал, стирал, был для нее сиделкой. Рано Илья прочувствовал, что такое паллиативная медицина и как это – когда умирает твой самый близкий человек, а ты еще совсем ребенок... Возможно, это знание потом их с Лизой во многом сроднило.

Учеба у парня уже тогда не задалась – трудно было сидеть с лежачей мамой и при этом хорошо учиться. Жили они на мамину пенсию, опять же помогали друзья.

Спустя три года после операции мама умерла. Ей было сорок с небольшим. Причиной летального исхода, как сказали врачи, стала не онкология, а остановка сердца. Возможно, от боли…

Уже накануне Илья слышал, как мама разговаривает с Доктором Лизой по телефону. Он знал, о чем они договорились. Поэтому, когда после смерти мамы Гали Лиза приехала за ним в Саратов, он был к этому готов. Он сам ей позвонил по телефону, выполнив мамин наказ, данный ему в последние дни: "Если что-то со мной случится, просто позвони Лизе…"

 

"О каждом горько плакала…"

"В Саратове я сразу ее предупредил: у меня много недостатков – я курю, – вспоминает Илья. – Я тоже, ответила Лиза. Буду читать тебе лекции о вреде курения".

После этого они пошли в администрацию и оформили опеку. В тот же день поезд увез их в Москву.

Поначалу мальчик очень переживал, как примет его Лизина семья – муж Глеб Глебович и двое уже взрослых сыновей. Братья хоть и жили в последние годы в Штатах, общались с Лизой по скайпу чуть ли не каждый день, часто приезжали в Москву. "Я думал, мало ли что, вдруг я им не понравлюсь?" – говорит Илья со свойственной ему скромностью. Но опасения оказались напрасными – семья Доктора Лизы приняла Илью как родного. И Лиза, и Глеб уже очень скоро называли его сыном, а он их мамой и папой.

Впрочем, по словам Ильи, особенность Лизы была такова, что она едва ли не к каждому встречному относилась как к родному, как к своему близкому родственнику. Больные, которых она лечила и кормила, не были исключением. Если кто-то из них умирал, о каждом Лиза горько плакала.

По словам Ильи, в общении с людьми Лиза была доброй, открытой и очень легкой. С каждым разговаривала как со своим ребенком. С Ильей, разумеется, тоже. При этом парень никогда не чувствовал, что Лиза относится к нему как-то иначе, чем к своим родным детям. "Я слышал, как мама разговаривает по телефону или скайпу с Лешей и Костей, и не чувствовал разницы между тем, как она разговаривает со мной. Сами Леша и Костя приняли меня как брата", – вспоминает Илья.

"Мы часто ведем себя по-разному в разных обстоятельствах и с разными людьми. Дома мы одни, на работе можем быть совершенно другие. У нас разные роли. Мама Лиза отличалась тем, что она всегда и со всеми была одинаковой, у нее совершенно не было масок, и мне кажется, это качество в человеке очень важно", – говорит Илья.

Доктор Лиза отдала Илью учиться в хороший лицей рядом с домом, но рвения к учебе у парня не было. Видимо, сыграли свою роль потери и стрессы, и наверняка – посттравматический синдром…

Он был единственным во всем лицее, кто перебивался с двойки на тройку, и даже дважды оставался на второй год. Более-менее любил физику и геометрию, но совершенно не давался английский. Лиза и Глеб даже пытались разговаривать по-английски дома в надежде подтянуть сына, но тщетно: дальше "хеллоу" он так и не ушел.

"Мама Лиза, конечно, переживала, а вы бы как мама не переживали, если бы ваш ребенок так учился? – отвечает Илья вопросом на вопрос. – Но за оценки меня не ругали. Меня вообще ни за что не ругали… Помню, я ужасно не хотел читать "Онегина" и "Мертвые души". Она разговаривала, просила, убеждала, говорила, давай вместе будем читать. Иногда мы так и делали: я читал вслух, а она слушала и спрашивала, что я об этом думаю и как понимаю".

 

Самая скорая помощь

О работе мамы Лизы Илья, пока был маленький, имел смутное представление, знал, что она куда-то ездит, кого-то кормит, лечит и постоянно спасает. Вокруг Лизы кипела жизнь, вращались разные люди, и не вовлечься в этот водоворот было невозможно. Илья стал просить Лизу взять его с собой на вокзал (как известно, Доктор Лиза на вокзалах кормила бомжей, перевязывала им раны). Парню очень хотелось пожить настоящей жизнью в полевых условиях, "хотелось адреналина". Лиза была против, объясняла Илье, что это опасно и тот может заразиться. Сама она работала в медицинской повязке и перчатках, и за годы столь экстремальной работы ее организм выработал, кажется, иммунитет ко всему, кроме человеческой боли. Пройти мимо страдающего человека, а тем более ребенка, доктор спокойно не могла.

Иногда Илья бывал в офисе на Пятницкой, где находился благотворительный фонд Доктора Лизы "Справедливая помощь", и пытался хоть чем-то помочь – разгружал и сортировал вещи и медикаменты, пожертвованные благотворителями, ну а чаще просто "старался не мешаться". Илья знает, что к бомжам в обществе отношение сложное. Им никто не помогает, а скорая помощь отказывается приезжать к бомжам по вызову. Однажды на саратовской остановке Илья увидел лежащего без сознания человека, вызвал "скорую". "Бомж?" – спросили на том конце трубки. "Возможно", – сказал Илья. "К бомжам не ездим", – был ответ.

В Москве бомжей гораздо больше, чем в Саратове, и помогать им тоже некому. Лиза едва ли не единственная носилась с ними – грязными, дурно пахнущими, больными, любыми.

"Работала она не одна, а в команде, и не как многие директора – в креслах, сидя на пятой точке, а отправлялась вместе со своими добровольными  помощниками и единомышленниками в гущу событий, туда, где в данный момент люди ждали помощи, и всегда оказывалась "на передовой".  Она не разделяла свои и не-свои обязанности и делала любую работу: людей принимала, первую помощь оказывала, если надо было, и за швабру бралась", – рассказывает приемный сын.

Однажды в офисе в приоткрытую дверь Илья увидел, как мама Лиза собственноручно зашивает бомжу рану на голове. Зрелище то еще…

Пару раз Илья без спросу поехал на Павелецкий – посмотреть, как работает мама, но его рассекретили и отправили домой. Говорила Лиза не строго, но убедительно.

Всех своих подопечных Доктор Лиза знала по именам, рассказывает Илья, никогда не называла никого "мой больной", говорила "мой друг" или "мой знакомый". Уставала ужасно, но на близких это не отражалось – вниманием приемный сын не был обделен никогда. Выходные старались проводить вместе, гуляли по Сретенскому и Цветному бульварам, на Чистых прудах. Иногда вдвоем с мамой, иногда с папой Глебом.

 

Илья, Вика и Илона-Екатерина

В Саратове у Ильи осталась любовь – девушка Вика. Они жили в соседних подъездах, вместе ходили в школу. Вика училась в 107-м лицее, Илья – в 66-й школе.

"У меня была такса Анфиса, и мы ходили гулять втроем: я, Вика и Анфиса, выгуливали друг друга", – улыбается Илья.

Все то время, что Илья жил в Москве у Лизы, они с Викой переписывались по интернету, на каникулах Илья приезжал к Вике в Саратов. И когда в 18 лет Илья, наконец, окончил школу, он сказал Лизе: "Мама, я хочу к Вике навсегда".

"Мама Лиза была, конечно, против, она была немного в шоке, пыталась отговорить, потому что не хотела отпускать меня в Саратов, – вспоминает Илья. – Но я объяснил ей, что люблю Вику и хочу быть с ней. Тогда она скрепя сердце согласилась, поставила только одно условие – что я пойду в Саратове учиться".

Илья пообещал. В Саратове он женился на Вике и поступил в кулинарный техникум (мама Лиза говорила, что он хорошо готовит), который окончил с красным дипломом. На свадьбу в Саратов она приехать не смогла, но прислала подарки. Здесь у Ильи и Вики родилась дочь Илона.

"Мама была в восторге, что родилась девочка, до этого у нее в семье были лишь мальчики, и очень просила Илью назвать дочь Екатериной, почему-то для нее это было важно. Но мы с Викой уже договорились на Илону, и я сказал об этом маме. Помню, она даже на меня немного обиделась, но я предложил ей компромиссный вариант, и мы крестили Илону с именем Екатерина", – говорит Илья.

Лиза с Илоной-Екатериной успела понянчиться и, судя по фото с малышкой на руках, которых много сохранилось у Ильи, была абсолютно счастлива. Она же ее и крестила. Илья с женой и дочкой часто приезжали на каникулах в Москву, к маме, жили и у нее дома, и на даче. Вика тоже называет Лизу мамой, а ее мужа, Глеба Глинку, – папой. Она понимает, как много они оба сделали для Ильи.

Поначалу мы хотели напроситься к Илье в гости, чтобы посмотреть, как живет его семья. Но парень сказал, что домой не приглашает даже друзей. Он бережно хранит свой дом и сердце от постороннего вторжения. Он слишком много пережил, чтобы широко открывать незваным гостям двери. Не каждому в жизни такое выпадает – за 22 года потерять двух приемных мам. О своей первой маме, родной, парень ничего не знает…

Друзей у Ильи совсем не много, он скромный, застенчивый и погруженный в себя и в свою семью. "Вот с такими я точно не смог бы дружить", – говорит Илья, кивая в сторону гогочущих парней за соседним столиком.

Илья о Вике говорит, что она – его единственный верный друг и самый близкий человек. Живут они втроем в той самой маленькой квартирке, которую дали когда-то его маме. Вообще-то по закону должны были дать двухкомнатную, но вместо этого заявили – скажите спасибо и за эту.

Илья вспоминает, что Лиза всегда много работала, всё новые и новые дела постоянно требовали ее участия, так что в последний раз мать и сын виделись года полтора назад. Тогда Илья, как обычно, гостил у мамы в Москве. До недавнего времени Илья работал в перинатальном центре, фотографировал новорожденных детей.

В сентябре прошлого года парень поступил в юридическую академию, потому что туда поступала Вика, и он решил ей помочь, а заодно подумал, не получить ли и самому высшее образование – пригодится. Мама Лиза успела за него порадоваться – первую сессию он сдал всего с одной тройкой.

 

"У нас была надежда…"

24 декабря Илья позвонил Лизе и сказал, что сдал последний зачет, а 25-го у него официально заканчивалась сессия. 25 декабря в акватории Черного моря разбился самолет Ту-154 Министерства обороны РФ, направлявшийся в Сирию, и в нем была его мама...

"Я хотел ей позвонить с утра, она обычно очень рано вставала, раньше шести утра, наливала кофе и садилась работать. Хотел сказать, что сессия закончилась. Но решил не беспокоить и отложил звонок. А в час дня я включил телевизор и узнал… Я сразу позвонил отцу Глебу, он сказал: мы пока точно не знаем. У нас тогда еще была надежда, что она не села в тот самолет…"

А потом была поездка в Новодевичий монастырь, на похороны. Проститься с Лизой пришли сотни людей, среди них Илья видел и тех, кому Лиза помогла уйти с улицы – восстановить документы, найти работу и жилье. После похорон он не смог оставаться в Москве и уехал тем же днем…

 

P.S. Недавно стало известно, что фонд Елизаветы Глинки "Справедливая помощь" возглавила московская журналистка и ее близкая подруга Ксения Соколова. Ксению Соколову назначили главой организации на заседании общего собрания фонда "Справедливая помощь", которое прошло 14 февраля. Ее кандидатуру утвердили единогласно. "Я очень рад, что мамин фонд продолжает работать, и её дело продолжается", – говорит Илья.