Случайно коснулся в комментариях к предыдущему посту темы "совмещения" священником единовременно многих и в значительной степени первоначально несвойственных ему деланий. Речь о том, что слишком часто приходится пастырю не только служить, совершать требы, духовно окормлять верующих, но и быть администратором, хозяйственником, строителем и т.д. и т.п. И мало того, самое мучительное - добывание денег: обхождение потенциальных благотворителей, испрашивание помощи в полном смысле Христа ради, а порой - и "зарабатывание" средств теми способами, которые настоятелю прихода доступны. Это и правильная организация работы свечной лавки или церковного магазина, и налаживание какого-нибудь подсобного производства/хозяйства. Тема эта для любого настоятеля болезненна, многоскорбна, потому как сочетать пастырство с попечениями материального толка иногда не просто трудно, но даже и невозможно почти, разрушительно. И все же приходится. Почему? Объяснять долго; каждый из нас, совмещающих, это хорошо знает, но в несколько слов у ложить такую емкую проблему трудно. Впрочем, попытаюсь: приходится - по причине однажды взятой на себя ответственности, сложить которую можно, на мой взгляд, лишь с жизнью, так она серьезна и так вместе с тем велика.

"Церковь - богатая организация". Этот взгляд-штамп, как ни странно, в определенной степени присущ не только пишущим о Церкви и совершенно не знающим ее журналистам, но и людям, в Церкви - не скажу "живущим" - скорее, пребывающим. Становясь настоятелем - не по причине "карьерного роста", а в силу церковной необходимости, священник, за редким-редким исключением, получает весьма непростое наследство. К первому числу следующего за назначением месяца (а порой и раньше) он совершенно отчетливо начинает понимать, что после выплаты заработной платы сотрудникам, осуществления коммунальных платежей, расчета за находящиеся в церковной лавке книги и утварь у него не остается ничего для того, чтобы починить прохудившуюся крышу, заменить непригодную к эксплуатации секцию отопления, приобрести новое облачение взамен расползающегося старого. А иногда хуже того: денег не хватает и на зарплату, и на коммунальные платежи... Впору объявлять себя вкупе с приходом банкротом... Да вот не придет "антикризисный управляющий" и не вытя нет ни приход, ни настоятеля его из финансовой пропасти. И приходится, помолясь, выбираться самому. Как? - Идти и просить. Иной раз - в полном смысле слова с протянутой рукой.

Трудно это? - Трудно. Но ничего не поделаешь. Это всего лишь навсего выполнение долга. И скорби, которые при этом часто приходится терпеть от внешних, неизбежное зло. Это утомительно, но не больно.

Больно другое. Больно от непонимания "внутренних". Редко, редко кто понимает, что храм, в который он ходит, - "его" храм. Не в том смысле, что он имеет на него или в нем какие-то "права", а в том, что и кровлю чинить, и отопление менять, и облачение для священника приобрести - его в том числе долг. В то время, как долг (первоначальный) священника - служить, окормлять, а не заниматься "стяжательством", пусть и "на общую потребу". Но даже не от этого собственно больно. Больно по-настоящему от звучащего перманентно со стороны тех же самых "внутренних" недоуменного вопроса: "А чего батюшка все время суетится, каких-то спонсоров ищет, зачем ему все это, чего ему просто не служится? И почему у нас за требы на приходе так много берут? И еще вот - бомж вчера просил на дорогу 3000, а ему всего 500 рублей дали...". Так или примерно так...

Больно не только от того, что обидно. Больно за тех людей, которые такие вопросы задают, потому что и не поймешь толком, кто они... И не друг, и не враг, а так... Но есть и положительный в этом момент, хоть и своеобразный. Начинаешь по-настоящему ценить тех, кто рядом и вместе с тобой трудится, не покладая рук, дает тебе время и силы для того, чтобы ты все-таки оставался священником, а не превращался окончательно в "прораба", "администратора", "менеджера", "бизнесмена". Но не скажу, что таких людей много. Не могу жаловаться: меня ими Господь по милости Своей не обделил. И именно как милость, незаслуженную и драгоценную, я это воспринимаю. А все равно больно. Потому что непонимание, о котором сказано чуть выше, - страшная болезнь. Болезнь не Церкви, а "в том числе и Церкви". Это болезнь мира, общества, в котором мы живем, общества потребления. Но нигде "потребление" не смотрится настолько страшно и "неорганично", как в Церкви. Нет места, где оно было бы так неуместно, простите за тавтологию.

Не знаю, возможно это беда лишь Русской Церкви, возможно на православном Востоке, в том числе и в Украине, особенно Западной, дело обстоит иначе. Но для нас беда бедой остается...

Это к вопросу о том, "почему священнику приходится совмещать" и "почему священнику трудно". Но ни в коем случае это не жалоба. Жалеть нас, я уверен, не за что, мы счастливые люди. Может быть (и скорее всего) даже самые счастливые.

ЖЖ игумена Нектария