Отец Франкла был иудей, ревностный. Наступил момент, когда Франклу, как и Фрейду, и ряду других, представлявших ценность для науки и мирового сообщества евреев, предложили выехать из Австрии в США в виду угрозы нацизма. Франкл мучился противоречием: он был весь захвачен идеей создания своей собственной школы, логотерапии, призванной помочь множеству отчаявшихся людей. И в то же время ему не позволялось, уезжая, взять родителей с собой. Он страдал и не мог принять решение.

Пока... Пока не вернулся однажды, томимый этим внутренним противоречием домой и не увидел отца, который принёс с улицы, из разорённой синагоги кусок разбитой скрижали. На нём было начертано: "Чти отца и матерь твоих... ". Противоречия разрешились, и Франкл остался в Вене, чтобы потом вместе со своими родными оказаться в концлагере, из которого из всей семьи вышел лишь он.

А в самый первый день, когда Франкл с толпой узников заходил на территорию лагеря, он увидел человека, который разделял людской поток, направляя одних налево, других направо. И Франклу он указал налево и отвернулся от него, не считая, что имеет смысл тратить на него время. А Франкл по неведомой ему самому причине пошел... направо. И это сохранило ему жизнь: все, кого этот человек (а был это доктор Менгеле) отправил налево, погибли в тот день в газовой камере.

И не раз так же, удивительным, неожиданным образом уберегал Промысл Божий от смерти этого гениального учёного и философа, столь во многом буквально подводящего человека к христианству, но не христианина.