Когда-то совсем давно, в 1992 или 1993 году, когда я работал в еженедельнике «Аргументы и факты», кто-то задал вопрос: «А куда пропал, почему не поет Кикабидзе?». Это трудно сейчас понять… Но это было совсем иное время: не было интернета, не было способа узнать, куда исчез всеми любимый артист, с которым мы жили прежде в одной огромной стране и вдруг оказались не просто в разных странах, а в совершенно отличных один от другого мирах.

Вопрос был по адресу: наш отдел информации или, как он тогда назывался, «8-я полоса» (а потом, позже – 12-я), был отделом вопросов и ответов на них. В редакцию писали отовсюду, огромные мешки с письмами доставлялись ежедневно, выборки из них попадали к нам из отдела писем, а мы решали, на что отвечать и на что нет – какой вопрос по-настоящему интересен, интересен для многих и какой носит частный характер.

Нашел телефон, позвонил… И впервые вживую услышал этот знакомый и даже родной голос. Но только не бодрый, не жизнерадостный, не такой, каким мы слышим его в этой удивительной, всеми, кажется, наизусть выученной песне «Чито гврито, чито маргалито…». А усталый, разбитый, голос глубоко скорбящего человека.

Я объяснил, зачем тревожу его: люди хотят знать, почему он не поет. Он помолчал и ответил – трудно, тяжело: - У меня на родине идет война. Вы знаете… мне не поется.

Это было настолько по-настоящему…

Я эти слова запомнил навсегда. И боль, прозвучавшую в них. И глубину этой боли. И ту любовь, которая заставляла ее переживать.

Не знаю… Наверное, и без этого маленького, крошечного, но крайне значимого для меня эпизода я бы смог разобраться, когда ощущать радость и когда чувствовать боль – в зависимости от того, что происходит с моей родиной. Но точно знаю, что, если бы я не позвонил тогда и не услышал его голос, не стало бы мне стыдно из-за того, что я его беспокою, не стало бы больно из-за того, что его боль вошла в мое сердце, то чувствовал и ощущал бы я сейчас многое чуточку иначе.

Какие простые и вместе бесценные подарки дарит подчас жизнь, дарит Господь… Кусочки мозаики, из которых что-то складывается для тебя. Из которых складываешься ты.