Проболел весь конец поста, обессилел так, что еле-еле добрел до рождественской всенощной и ночной литургии. Собирался прийти в субботу, потом в воскресенье, но понимал, что не справлюсь. И чувство такое, что поистине – не принес к этому торжеству ничего, кроме немощей и грехов своих.

И ничему "своему" не могу порадоваться, ни на что "свое" не в состоянии опереться (и в переносном, и в прямом смысле: ноги как ватные). Но тем глубже, тем сильнее это чувство: все - в спасающей нас Христовой любви.

Как Он пришел к нам – таким, что нам и друг с другом-то порой так трудно, что буквально невыносимо? Как указал нам на то, что мы все родные друг другу и родные Ему? Как развернул перед нами этот поразительный путь – начинающийся с обретения Его и к Нему ведущий?

Поистине невозможно ни понять это, ни вместить.

Но можно радоваться этому чуду и жить им. Помнить о том, что, придя к нам, Он дал возможность нам быть с Ним всегда – настолько, насколько хотим этого мы сами. Дал возможность находить в Нем утешение – какова бы ни была внешняя скорбь. Обретать в Нем смысл, насколько бы ни была обессмыслена окружающая нас реальность.

А главное – иметь в Нем жизнь, какой бы близкой, какой бы неотвратимой, какой бы всесильной ни казалась смерть.